Крылья распахнуть!

– Тогда ему придется подождать до весны. Как только шхуна покинет порт, мы ею займемся. А что с твоей частью договора, колдун? Ты выяснил, кто спас принцессу?

– Да, – скромно кивнул Двуцвет.

О да, он выяснил, кто был тем негодяем, разрушившим его план! Ниточка пошла разматываться от охранника Стрекозиных прудов, стоявшего в тот вечер у ворот и запомнившего девушку в измазанном сером платье и ее спутника.

Но куда вывела эта ниточка… это было для Двуцвета истинным сюрпризом.

«Всюду Дик Бенц! За что ни возьмись – везде Дик Бенц, будь он неладен!»

– Ты будешь смеяться, моя красавица, но принцессу спас тот самый капитан Бенц, за которого тебе обещаны такие неплохие деньги!..

Смеяться? О нет, Гьера не стала смеяться! Глаза ее, словно расплавленное золото, обожгли чародея. Нож, возникнув ниоткуда, сверкнул в руке девушки.

Забулдыги за соседним столом бросили быстрые взгляды на свирепую девицу – и громче заговорили о деревенских делах. Их не касалась назревающая поножовщина.

– Морочить меня вздумал? – тихим страшным шепотом спросила Гьера. – Решил продать мне тухлятину? Не узнал ничего, так бы и говорил…

Двуцвет даже не поднял руки, чтобы защититься. Он прямо и твердо глядел в бешеные очи пиратки. Так укротитель смотрит в глаза тигра.

– Я не обманываю тебя. В Стрекозиных прудах принцессу Эннию спас капитан шхуны «Миранда».

Тут в памяти Гьеры мелькнули несколько слов, которые когда-то скользнули мимо ее внимания. В тот безумный вечер многое пришлось пережить, и потерялись эти слова, как теряется искра над костром. А теперь эта искра сверкнула перед девушкой вновь.

– Вот оно что… – резко побледнев, шепнула Гьера и опустила руку с ножом. – Вот почему он тогда сказал про себя: я – человек «Миранды»…

Двуцвет никак не отреагировал на эти неосторожные слова, выдавшие девушку с головой. Он опустил взгляд на тарелку и стал доедать жареную рыбу.

Он догадывался, почему сестра пиратского адмирала так интересуется покушением на альбинскую принцессу. Но одно дело – догадываться, а другое – знать точно.

Маг вспомнил разговор с наемным убийцей по Кастетом, приятелем покойного Франта. Кастет, язык которому развязала золотая монета, возмущенно рассказывал, что Франт взял с собой на последнюю «работенку» некую девицу. Еще Франт говорил, что девица эта будет ему и любовницей, и помощницей, ибо стоит любого мастера клинка.

Вот, стало быть, о какой девице речь?

Ну, теперь все кусочки головоломки встали на свои места…

Подошла хозяйка таверны, поставила перед Гьерой тарелку с рыбой. Это помогло девушке взять себя в руки. Она кивком поблагодарила хозяйку, проводила ее взглядом до двери на кухню и только после этого заговорила почти спокойно:

– Сообразил, стало быть, почему меня интересует спаситель принцессы?

Двуцвет положил вилку на край блюда, тепло взглянул в лицо собеседнице и сказал с подчеркнутым дружелюбием:

– Конечно. Поверь, я очень понимаю твое желание отомстить убийце твоего друга.

Гьера не сразу ответила: так захлестнуло ее яркое воспоминание.

«Он стоял на берегу, я смотрела на него снизу вверх. Уже почти стемнело, я видела черный силуэт и блестящую шпагу. Шпагу, которой он только что убил двоих. На нем самом не было ни царапины, он смеялся, дразнил меня…»

Гьера опустила глаза, спрятав жадный, горячий взгляд от идиота-колдуна, который ничего не понял.

– Отомстить, – промурлыкала она отяжелевшим голосом. – Да. Конечно. Зачем бы мне еще был нужен этот Бенц…

VI. Обретение груды неприятностей

1

Там кисть широкая намалевалаОранжевую сельдь на блюде синем,Малиновую колбасу и чашки,Зеленые с разводом золотым.

И надпись неуклюжая гласит:«Заезжий двор – спокойствие сердец».Э. Багрицкий

Постоялый двор хмуро отгородился от леса мощным сосновым частоколом. Лес шел в наступление, тянул к ограде голые темные сучья, топил частокол в сугробах, но заостренные мертвые бревна прочно держали оборону.

Дик Бенц поежился и поднес к глазам подзорную трубу.

Вблизи мощное сооружение не выглядело мрачным. Перед глазами Дика возникла вывеска с заманчивым изображением огромной рыбины на блюде и кувшина рядом. А вокруг блюда и кувшина полукругом шла надпись: «Заходи и отдохни!»

– Как в такой глуши может быть постоялый двор? – недоверчиво протянул Бенц. – Где они постояльцев-то берут?

– Раньше тут была дорога, – объяснил всезнающий Отец. – Напрямую до Беличьего перевала. После того как Верховный Жрец Амросиус проклял эти леса за маловерие жителей, путники забросили дорогу. Теперь делают крюк по старому руслу Альтефлуссы.

– Здешние края прокляты? – встревожился Дик.