Крылья (СИ)

Быстро сдаюсь, вижу же, что ей не в тягость и хочется за мной поухаживать. А лениться можно и сидя за столом и наблюдая, как кто-то работает. Вот останься я в постели, чувствовал бы себя неловко, а посидеть неподалеку и проявить чудеса моральной поддержки – почему бы и нет?

Вчера я рассказал ей довольно много личного о себе, Миранда – меньше, но я не настаивал. У меня вертится на языке вопрос про Эйдану, но чувствую, что эта тема слишком щекотлива, поэтому пока молчу.

В ответ на историю о Молли, Морган рассказала о своем старшем брате, которого она очень любила. И даже предположила, что между братьями и сестрами существует особая связь, другая, не та, какая бывает между двумя братьями или двумя сестрами. Интересная теория, но сомневаюсь, что, будь у меня младший брат, я был бы привязан к нему меньше, чем привязан к Молли.

В итоге Миранда делает яичницу с беконом и две огромные кружки кофе. Оказывается, в шкафу нашлась тара еще больше, чем та,из которой мы пили вчера вечером. Прямо-таки классический завтрак, уже и не помню, когда меня таким кормили не в заведениях общественного питания.

– Ешь, - улыбается, усаживаясь напротив.

– Тебе нравятся толстяки? - начинаю подозревать неладное.

Задумывается над моим вопросом с дико серьезным лицом, потом смеется и интенсивно мотает головой.

– Нееет!

Тоже смеюсь.

– И на том спасибо, - пробую угощение. – М-м, вкусно. Сама-то ешь.

– Точнo, – спохватывается и берется за свoю вилку. - Но мне много есть вредно. Между прочим, я склонна к полноте.

Как же.

– Не верю, - возражаю уверенно.

– В пять лет я была очень пухленькой, – Морган делает большие глаза, чтобы я наверняка осознал масштаб бедствия.

– В пять лет многие пухлые, - отзываюсь равнодушно. Мне кажется, или у нее мания казаться хуже, чем есть на самом деле?

– Лаки был тощим, - упорствует.

Этот-то – не сомневаюсь.

– Так у него шило в одном месте.

В лице Миранды что-то меняется: в нем читается гордость и любовь, стоит заговорить о ее сыне.

– Ты тоже заметил, да?

Чтобы не заметить неуемную энергию Лаки Тайлера, нужно быть слепым.

– У тебя замечательный сын, – говорю на полном серьезе.

– Ты тоже ему понравился, – на этот раз голос Миранды звучит настолько серьезно, что едва не давлюсь.

Я уже понял, что прошел смотрины на роль ее ухажера,и Лаки одобрил мою кандидатуру, но то, что он сообщил о своих наблюдениях и ей, для меня ново.

– Так и сказал? - удивляюсь.

– Угу, – признается и спешит спрятаться за кружкой с кофе. - И сразу догадался, с кем я собралась провести выходные.

Кажется, ее это смущает.

Пожимаю плечами.

– Ну и хорошо. Не будет за тебя беспокоиться, – Лаки же знает, что я не маньяк, верно?

– И ему известно и об изначальной сделке,и о том, что мы уже давно вышли за ее рамки.

Знала бы ты, сколько всего еще известно твоему сыну… Придушила бы меня собственными руками за то, что втянул его в это дерьмо с разведкой.

Как только вернемся, прижму Тайлера к стенке и заставлю его объяснять, что у него за план и есть ли он вообще. Потому что чувствую, за то, что я сейчас отмалчиваюсь, мне придется дорoго расплачиваться, если тот, как обещал, все не уладит.

– Пусть знает, - откликаюсь. – Без проблем.

***

После завтрака размещаемся в огромном кресле, в котором поместились бы и трое, перед камином. Окна в гостиной затемнены,и создается иллюзия уютного вечера. Жаль, но вечером нам предстоит возвращаться в город.

Сначала болтаем о чем-то незначащем, потом сидим обнявшись, она – на моих коленях. А потом просто молчим и пялимся на огонь. Лично я точно пялюсь. Лицо Миранды повернутo в ту же сторону, но я не вижу, открыты ли у нее глаза – не шевелится. Может, уснула?

Но нет.

– Спрашивай, – в тишине, нарушаемой лишь пощелкиванием дров в камине, произносит она.

– Что именно? - уточняю лениво.

Уже не уверен, что мне хочется что-либо знать. Думать сейчас – последнее, чего бы мне хотнлось.

– Чтo угодно, - отвечает.

И я понимаю, что Морган прекрасно понимает, о чем мне хочется спросить. Должно быть, этот вопрос мучает всех, кто с ней знаком. Однакo этих «всех» она пошлет к черту, если они осмелятся лезть к ней в душу. А мне предлагает спросить сама. Я оценил, без шуток.

– Эйдон, - говорю всего одно слово и чувствую, как напрягается ее тело.

Она знала, о чем я спрошу,и все равно это подействовало на нее как удар под дых.

Наверное, мне следовало бы сказать что-то банальное, вроде: «?сли не хочешь, не рассказывай», - но я эгоистично молчу,только крепче ее обнимаю.

Морган приподнимается, выбираясь из кольца моих рук, и теперь совершенно точно смотрит на огонь. Но видит ли его или тени прошлого, предположить не рискну.

– Уверена,ты понимаешь, что эта информация секретна, но все же напомню ещё раз.

– Я не болтун, - откликаюсь. – А на «сыворотку правды» у меня аллергия. Так что можешь не сомневаться, от меня никто ничего не узнает.

Миранда стремительно оборачивается.

– Это правда? – спрашивает требовательно. Приподнимаю брови, не понимая ее вопроса; и она поясняет: – Про «сыворотку».

– Если бы у тебя при себе имелся тест-пластырь,и ты прилепила бы его к моей шее, он стал бы ярко-красным.