Крылья страха

- В общем, так, - с набитым ртом начал Шубин. Он уже не улыбался, лицо его было сосредоточенно, а взгляд устремлен в пространство, - отец Риты Басе, Михаил Яковлевич Каиль, умер ровно год тому назад - 30 сентября 1996 года. Инфаркт. Я был в больнице, где он умер, опрашивал врачей и сестер, не помнят ли они, был ли этот сердечный приступ чем-то спровоцирован. Никто ничего не знает. Тогда я попросил представить мне список соседей по палате Кайля с адресами и телефонами. Так вот. Трое: Спицын, Травин и Барышников подтвердили, что Кайля привезли в больницу ДО инфаркта, просто чтобы подлечиться, поскольку Михаил Яковлевич постоянно жаловался на боли в груди, и только сделав кардиограмму, понял, что у него больное сердце. Все трое отметили, что Каиль казался чем-то расстроенным, был неразговорчив и постоянно ходил звонить. На вопросы соседей он отвечал, что звонит домой, что очень редко лежал в больницах и никак не может привыкнуть к окружающей обстановке. Он пролежал всего три дня, после чего поздно вечером у него случился инфаркт, и он умер. Но за пару часов до смерти он снова звонил домой, и Спицын случайно - а может, и не случайно - подслушал его разговор, судя по всему, с женой.

- Его никто не навещал в больнице? - спросила Юля, перед которой Надюша тоже поставила блюдо с пиццей и чашку кофе.

- Представь себе, навещали. Брат, дядя, кажется, но не жена и не теща.

- Но у них дружная семья. Этого не может быть.

- Правильно. Слушай дальше. Так вот, Спицын подслушал разговор, вернее, часть его. Каиль спрашивал жену о дочери, он постоянно произносил имя Рита, как у нее здоровье, ест ли она, нет ли у нее температуры и НЕ ЗНАЕТ ЛИ кто о том, что произошло.

- Вот теперь все встает на свои места: очевидно, с Ритой что-то произошло, к примеру, она была больна, и Марта не могла оставить ее. А Эльвира Борисовна последнее время и вовсе не выходит из дома. Вместо них больного навещали их родные, носили передачки.

- Тебя это не насторожило? - спросил Шубин, отправляя в рот большущий кусок сочной пиццы.

- Что именно?

- То, что Рита была настолько больна, что ее нельзя было оставить на пару часов одну?

- Это же можно выяснить.

- Чем я и занимался весь день. Ездил в районную поликлинику, просил показать мне медицинскую карточку Риты Басе.

- Неужели дали?

- Мне, и не дадут? Да ты что, меня не знаешь? Я еще утром купил две коробки конфет.

- Понятно. И что же дальше?

- А то, что Рита была совершенно здорова.

- Что-то в последнее время я имею дело только с СОВЕРШЕННО ЗДОРОВЫМИ людьми вроде Лоры Садовниковой. Вот она тоже была совершенно здорова, только... - Юля замолчала, чтобы не проговориться раньше времени и не разрушить собственный план действий.

- У нее не было даже ОРЗ. Рита вообще редко болела. И тогда я поехал в школу и попросил найти мне прошлогодний классный журнал, чтобы убедиться в том, что Рита 30 сентября 1996 года была в школе. Так вот: начиная со среды 25 сентября и кончая 31 октября 1996 года семиклассница Маргарита Басе ОТСУТСТВОВАЛА. Сплошные "н". Тогда я встретился с классной руководительницей Риты. Мы поговорили с ней всего десять минут, ей надо было идти на урок. Она сказала, что очень хорошо помнит сентябрь прошлого года. Да, действительно, Риты не было больше месяца, ей, кажется, вырывали гланды. Я тогда поднялся в медицинский кабинет, чтобы поговорить со школьным врачом, и попросил показать мне справку за прошлый год, в которой говорилось бы о том, что Рите Басе в сентябре прошлого года удалили гланды. И я эту справку НАШЕЛ. Но таких справок можно наклепать миллион. Вместо подписи какая-то закорючка. Несерьезный документ.

- Получается, что Рите удалили гланды, даже не заглядывая в ее медицинскую карточку? Но такая заботливая мамаша, как Марта, не могла положить свою дочь в больницу, предварительно не посоветовавшись с участковым терапевтом.

- Правильно, и я снова пошел в поликлинику, благо, что участковая только что вернулась с вызовов. Она сказала, что очень хорошо знакома с семьей Басе, что знает Риту, но гланды ей удаляли еще в детсадовском возрасте и что ничего подобного в сентябре прошлого года не было.

- Может, Рита где-нибудь гостила?

- Может быть. И тогда я поехал к Марте.

- Ты все-таки поехал туда? И как тебя встретили?

- У них на лице был написан страх. Просто животный страх, и больше ничего, видимо, они думали, что я принес плохие вести. Но я их успокоил и сказал, что мы ищем, что находимся на верном пути.

- На верном... - Юля отодвинула от себя тарелку с крошками и пустую чашку и, достав из сумочки платок, вытерла губы.

- Какой красивый носовой платок... С вышивкой? - Надя оценила этот миниатюрный элемент роскоши, но не решилась попросить взять его в руки.

- Нравится? - просияла Юля. - Чудесный платок. А я, представь, вытерла им губы.

- Да это же ручная работа. Фиалки, что ли?

- Фиалки или анютины глазки. У меня таких шесть. И все разные. С бабочками, цветами, пчелками. Кажется, английские.

- Вы долго еще будете болтать о носовых платках или все-таки послушаете меня?