Крылья ворона

Лириэль больше не была похожа на представительницу изнеженной знати Мензоберранзана. Прежняя принцесса дроу была одета в простую одежду из черной кожи, и меч у нее на бедре висел явно не для красоты. Ее старательно заплетенные прежде косы были распущены, и густые волнистые волосы струились по спине неукротимым белым потоком. Горлист не мог видеть ее лица, но оно и так отпечаталось в его памяти: надменный наклон маленького упрямого подбородка, кошачий янтарный цвет презрительных глаз. Какое-то время Горлист не мог видеть ничего, кроме Лириэль, и в мыслях его была одна лишь ненависть.

Но тут его острый взгляд подметил некую неправильность: гладкую золотую лужицу среди беспорядочно наваленных сокровищ. Перебивая едкий мускусный драконий залах, в воздухе висела вонь горелого мяса – дело обычное для логова дракона, но в данных обстоятельствах это казалось зловещим. Горлист разглядел умирающего дроу, по грудь погруженного в расплавленное, уже остывающее Золото.

Ошибки быть не могло, это Нисстайр, хотя и опаленный таким убийственным жаром, который расплавил монеты, будто масло. Огромный сверкающий рубин пылал посреди обожженного лба, и его магический свет тускнел вместе с быстро угасающей жизненной силой мага.

Лириэль вырвала камень изо лба Нисстайра и всмотрелась в рубин, будто в магический кристалл – каковым на самом деле он и был. Она приветствовала неизвестного наблюдателя улыбкой, какой королева могла бы одарить неудачливую претендентку на трон или кот улыбнуться пойманной мыши.

– Ты проиграл, – сказала она.

Малиновый свет полыхнул, будто внезапная вспышка ярости, и резко угас. Лириэль отбросила безжизненный камень прочь и полусбежала, полусоскользнула с груды сокровищ.

«И ты тоже», – молча отозвался Горлист, заметивший, что на дальней стене пещеры начала вырисовываться тень дракона.

Дракон, пошатываясь, выбрался в пещеру, и губы Горлиста скривились в безмолвном яростном проклятии. Это был не Паркс, но некое существо поменьше его и более странное: двухголовая пурпурная самка. Дракониха явно побывала в бою, и то, что она появилась здесь, свидетельствовало, что ей удалось справиться с Парксом, – но дорогой ценой. Горлисту с его места были видны глубокие ожоги от кислоты, разъевшей спину самки.

Лириэль не видны были эти раны, и она приветствовала дракониху свирепой улыбкой. Они обменялись несколькими словами, которых Горлист не расслышал. Дракониха, казалось, хотела сказать еще что-то, но тут ее левая голова наконец не выдержала. Огромные глаза рептилии закатились, и голова шлепнулась на камни, обмякшая и безжизненная.

Мгновение правая голова созерцала смерть своей напарницы.

– Этого-то я и боялась, – отчетливо произнесла половина дракона, и вторая голова ткнулась мордой в сокровища Паркса.

Лириэль упала на колени и обхватила левую драконью голову руками.

– Проклятие, Зип! – воскликнула она, и в голосе ее звенели горе и боль утраты.

Правая голова пошевелилась и приподнялась.

– Один совет: не доверяй этому Фиодору. Полный дурак! Предложил пойти со мной к Парксу и помочь в бою, если будет нужно. А мне в свою очередь велел убить его, если он подымет меч против любого из дроу Квили. Лучшая сделка, какую мне когда-нибудь предлагали! – Голова отвернулась, нее тускнеющие глаза заговорщицки блеснули. – Теперь рассчитывай только на себя.

Горлист проследил за взглядом драконихи, и его темно-красные глаза сузились. К Лириэль, встревожено глядя на убитую горем дроу, бежал молодой мужчина – человек с обнаженным черным мечом в руке.

– Он жив, – уныло пробормотал Горлист, досадуя на себя и Нисстайра за то, что они позволили этому человеку уцелеть.

В последний раз они видели его распростертым на земле у догорающего бивачного костра. Они, дроу, увидели лишь то, что хотела показать им Лириэль: ее обнаженное тело, отвлекающее их внимание, и ложь о «смерти» человека. Она спрятала правду за притягательной для темных эльфов картиной смертельной любовной игры, известной среди дроу как «Паучий поцелуй», в честь самки паука, которая спаривается и убивает партнера, – и предложила им поверить в эту картину. Горлист не мог не испытать мгновенного злого восхищения столь хитроумным ходом женщины.

Но вся хитрость Лириэль, казалось, исчезла перед лицом смерти драконихи. Она баюкала огромную пурпурную голову на коленях, нежно укачивала ее, не обращая никакого внимания на шум приближающейся схватки.

Воин-дроу презрительно усмехнулся. Вот где слабость принцессы. Если уж потеря дракона могла так расстроить ее, можно вообразить, в каком состоянии она будет, когда любимчик-человек упадет мертвым к ее ногам!

Подгоняемый нетерпением, Горлист обнажил меч и начал красться, бесшумный и невидимый, к ничего не подозревающей паре.

Лириэль бережно опустила голову драконихи на камни, встала и отпрянула, оказавшись почти лицом к лицу со своим приятелем. Ее изумление сменилось мгновенно вспыхнувшим гневом, и со всей силой ярости, на которую способна дроу, она накинулась на него, толкая к входу в один из туннелей.

– Убирайся отсюда! – вопила она. – Упрямый, тупой… человек!