Крым в период немецкой оккупации

Выше уже говорилось о том, что значительную часть документов о крымско-татарских формированиях (впрочем, как и о других) составляют всевозможные указания, донесения, отчеты и т. п. крымских партизан и подпольщиков. Иногда, за неимением подлинных немецких документов, это единственный источник информации по целому ряду аспектов истории Крыма в период оккупации. Поэтому при их использовании подходить к ним следует очень осторожно, перепроверяя, если это возможно, содержащуюся в них информацию. Однако нельзя согласиться и с теми авторами, которые полностью отрицают правдивость документов из этих источников лишь по той причине, что во многих из них содержится негативная информация о роли крымских татар в период оккупации (например, зверства против мирного нетатарского населения). Как правило, они мотивируют это тем, что подобные материалы начали собираться (и даже фабриковаться), чтобы документально оправдать депортацию. В данном случае можно спорить о подлинности событий, которые описаны в послевоенных воспоминаниях, но, на наш взгляд, сомневаться в документах периода войны можно только с некоторой погрешностью. И документы о крымско-татарских коллаборационистских формированиях здесь не исключение[601].

Проанализировав находящуюся в ГААРК информацию, можно прийти к выводу, что архивные фонды и по сей день являются главнейшим источником информации по проблеме военного коллаборационизма. Что же касается крымского аспекта этой проблемы, то этот источник, пожалуй, один из немногих доступных для отечественного исследователя.

Также из сказанного выше видно, что эти материалы относительно многочисленны, отличаются по количеству и качеству информации и обладают рядом несомненных достоинств:

1. Некоторые из перечисленных документов весьма ценны в силу своей уникальности (например, подлинные документы немецких военно-политических органов и материалы из среды некоторых коллаборационистских формирований);

2. По ряду спорных моментов истории Крыма периода оккупации документация фондов ГААРК представляется более чем достаточной (например, по вопросу о крымско-татарском военном коллаборационизме).

Однако есть и причины, которые снижают ценность этих материалов:

1. Все документы разбросаны по нескольким фондам, из описей которых только с трудом можно догадаться об их наличии в том или ином деле;

2. Спорность информации, содержащейся в них. Главным образом это касается самой большой части – сообщений, отчетов и т. п. документации партизан и подпольщиков. В целом достоверность информации из этого источника можно, по некоторым аспектам, поставить под сомнение, вследствие того что многие «народные мстители» были людьми гражданскими и не были знакомы с организацией и структурой вооруженных сил, и тем более германских. Они не знали, что коллаборационистские формирования являлись, по сути, самостоятельной категорией вермахта и войск СС – все их члены были для них «власовцами» и т. п. Поэтому информацию, содержащуюся в этих документах, желательно перепроверять по другим источникам. Кстати, то же самое можно сказать и о документах, вышедших из среды самих коллаборационистов;

3. Одним из положительных моментов, отличающих данный комплекс материалов, является то, что наряду с немецкими трофейными документами имеется и их перевод на русский язык. Но зачастую он выполнен неточно и без знания немецкой военно-политической терминологии.

Тем не менее указанные недостатки не снижают общей научной ценности данного комплекса документов. В принципе главной причиной этих недостатков является то, что тема военного коллаборационизма была в Советском Союзе под запретом, и поэтому создавать благоприятные условия для ее изучения никто не собирался. Теперь же, когда стало ясно, что данная проблема является хоть и трагической, но неотъемлемой страницей истории Второй мировой войны, создавать такие условия, на наш взгляд, необходимо. И делать это следует не только из научных соображений. Как показали события в некоторых республиках бывшего СССР, общественно-политическая актуальность изучения проблемы коллаборационизма также несомненна.

Биографические сведения о некоторых лицах, упоминающихся в тексте монографии

Абдурешидов, Джемиль (?—?) – крымско-татарский политический деятель. Сын торговца из Евпаторийского уезда, турецкоподданный. Занимал пост председателя Симферопольского мусульманского комитета с декабря 1941 по декабрь 1942 г. и с января по май 1944 г. В январе – декабре 1943 г. – второй заместитель председателя Симферопольского мусульманского комитета. Один из инициаторов создания крымско-татарских добровольческих формирований. Стоял на позициях крайнего коллаборационизма. В марте 1944 г. командующий войсками вермахта в Крыму наградил его Знаком отличия для восточных народов 2-й степени (официальная причина – «за заслуги перед татарским народом»). Дальнейшая судьба неизвестна.