Крымская кампания 1854 – 1855 гг.

Шотландские стрелки спешили на помощь солдатам генерала Адамса, полные решимости восстановить свой авторитет. Ими командовал полковник Уокер. На правом фланге наступали гвардейские гренадёры под командованием полковника Рейнардсона. В боевых порядках своих солдат находились командир бригады генерал Бентинк и сам герцог Кембриджский.

В восточной части участка наступления гвардейцев располагался недостроенный полукруглый забор с двумя амбразурами высотой около 10 футов. Там было решено во что бы то ни стало разместить два орудия. Несмотря на отсутствие какой-либо ценности этого участка с точки зрения тактики, ему пришлось стать ареной ожесточённого боя, в ходе которого погибли несколько сот солдат. Позже генерал Боске, рассматривая ряды мёртвых тел, лежащих там в самых разнообразных неестественных позах, определил это место с убийственной точностью, коротко бросив:

— Бойня.

К моменту подхода гвардии земля уже была усеяна телами мёртвых и раненых. К тому времени русским удалось отвоевать это место, выбив оттуда англичан. После безуспешной попытки выстрелить отсыревшими боеприпасами гренадёры бросились в штыковую атаку и снова заняли строение. Русские оставили позицию батареи и откатились вниз по склону холма. Полковник Уокер получил приказ занять позиции слева от гренадёров. Выступив с шотландскими стрелками в указанном направлении, он неожиданно обнаружил, что в его сторону движутся две свежие колонны русской пехоты. Он немедленно развернул строй навстречу наступавшему противнику. Шотландцы уже готовились открыть огонь, когда неожиданно появился герцог Кембриджский и гневно спросил полковника:

— Куда это вы направляетесь, сэр? Немедленно занимайте позиции слева от гренадёров.

Как показали события на Альме, герцогу плохо удавалось командовать войсками в условиях резкой перемены обстановки. В таких случаях его обычно бесстрастное лицо перекашивала гримаса ярости. Посчитав ниже своего достоинства объяснять начальству причину перестроения, полковник Уокер отозвал солдат и повёл их в указанном герцогом направлении. Однако в этот момент генерал Бентинк тоже увидел приближавшиеся колонны русских и отправил полковника Уокера обратно. Уокеру пришлось вновь собирать своих солдат. Он настолько охрип, что не смог достаточно громко прокричать команду. Поэтому генералу Бентинку пришлось сделать это вместо полковника.

Шотландская гвардия наконец получила возможность доказать, как несправедливо к ней относились после битвы на Альме. Гвардейцы дали залп по русской колонне, находившейся от них на расстоянии менее 50 ярдов, а затем со свирепым рыком бросились вниз по склону на врага. Увидев разъярённых шотландцев в медвежьих шкурах, русские отступили. Шотландцы преследовали противника до тех пор, пока присланный герцогом Кембриджским бравый адъютант не приказал полковнику Уокеру вернуть их на вершину холма. Выполнив приказ, Уокер с удивлением увидел, как гренадёры оставляют позиции в недостроенном строении. Их командир справедливо рассудил, что от него мало пользы, поскольку высокие стены лишают войска свободы манёвра, заставляя солдат держаться скученно. Гренадёры заняли господствующие высоты вокруг строения, предоставив русским снова занять его. Что те сразу же и сделали с победными криками. Это вывело полковника Уокера из себя. Пешком, так как его лошадь была убита, он повёл солдат в новую атаку, и те ударом в штыки снова выбили из строения русских.

По обе стороны изогнутой стены землю устилали тела убитых и умирающих, на некоторых участках убитые лежали в три ряда. Генералы Адамс и Бентинк и полковник Уокер были ранены. Стоны раненых перекрывали шум боя. Туман начинал рассеиваться, но из-за сильного дыма по-прежнему не было ничего видно ближе чем на 40 ярдов. Пока шотландцы приходили в себя после недавнего боя, некоторые — отдыхая в относительной безопасности за мешками с песком, другие — меланхолично расхаживая под стенами, на их позиции обрушилась невиданная доселе по численности колонна русской пехоты. Даже сквозь дым и тошнотворно-сладкий аромат разлагающихся трупов можно было отличить тот особый, характерный для русских солдат дух, напоминающий запах кожи. Темнота и предрассветный туман постепенно отступали, и теперь, как раньше на Альме, снова можно было различить скуластые бледные лица молодых солдат со стрижеными головами под плоскими шапками. И то и дело среди этих сотен лиц различалось одно, чем-то очень знакомое, неуловимо кого-то напоминающее. Как однажды удивлённо воскликнул полковник Уайт:

— Они совсем как мальчишки из Итона!