Крымская война

Пока Англия и Россия обменивались мнениями по «восточной проблеме», турки и черногорцы обменивались выстрелами. Хотя просьба восставшей Черногории о помощи осталась не услышанной в России, Турции не удавалось подавить мятеж. Наконец в дело решила вмешаться Австрия, вооруженные силы которой располагались на границах Оттоманской империи. Франц-Иосиф отправил в Порту графа Лейнингена с наказом потребовать от султана немедленно вывести турецкие войска с территории Черногории. Если это требование не будет выполнено в течение десяти суток, Австрия без промедления начнет военные действия.

Турецкому правительству было хорошо известно, что Россия обязалась поддерживать любые действия Австрии. Оно тут же согласилось выполнить требования Лейнингена и отдало приказ войскам покинуть Черногорию. Австрия, таким образом, одержала победу, и Франц-Иосиф выразил «глубокую признательность» Николаю за обещание помощи. Как и в 1848 году, Австрия и Россия действовали в союзе друг с другом. Николай был так обрадован, что пожаловал австрийскому министру иностранных дел орден Святого Александра Невского с брильянтами.

Итак, Австрия послала в Константинополь волевого представителя и тот преуспел в своей миссии. Николай решил развить этот успех, ибо теперь как никогда чувствовал необходимость проявить твердость в отношении «этих презренных людишек». Он тоже добьется своего, послав в Порту чрезвычайного представителя. «Император, — писал Нессельроде, — весьма раздражен действиями султана и полагает необходимым пригрозить ему сейчас, дабы избежать в дальнейшем серьезных и открытых военных действий, которых, по мнению государя, нельзя допустить ни в коем случае». Для выполнения этого важнейшего поручения царь остановил свой выбор на князе Александре Сергеевиче Меншикове.

Посланнику были даны инструкции, не допускавшие толкования: православной церкви следует вернуть те права на Святой земле, которые она имела до февраля 1852 года, включая владение утраченными святынями. Более того, привилегии православным христианам в полном объеме предоставляются на всей территории Оттоманской империи, а право России на их защиту должно быть подтверждено специальным документом, подписанным султаном. И наконец, между Санкт-Петербургом и Портой заключается секретный оборонительный договор на тот случай, если Франция каким-либо образом воспрепятствует выполнению этих договоренностей.

При отказе выполнить эти требования в течение трех дней князю надлежало покинуть Константинополь. Кроме того, ему следовало «не опровергать, а напротив — подтвердить слухи о военных приготовлениях». Так что разговор с «презренными людишками» действительно предстоял суровый.

Назначение Меншикова для этой непростой миссии оказалось крайне неудачным, по существу — роковым. Своим неумным, резким и грубым поведением князь помог Европе сделать огромный шаг к крымской катастрофе. Что подвигло императора выбрать этого человека для столь важных переговоров при наличии в России многих весьма способных и осведомленных дипломатов, остается загадкой, которая до сих пор не дает покоя историкам.

«Человек, который столь ярко блистал в гостиных Санкт-Петербурга, не обладал ни прямотой, ни широтой взглядов… ни даже знаниями, необходимыми для того, чтобы довести до успешного завершения серьезные дипломатические переговоры», — писал о Меншикове французский историк профессор Константин де Грюнвальд. Возглавляя Адмиралтейство в течение двадцати лет, Меншиков показал свое полнейшее невежество в военно-морском деле. Будучи генерал-губернатором Финляндии, он отличался полным пренебрежением к делам этой провинции, не проявляя к ней интереса даже как турист. «При хороших манерах он отличался язвительностью и склонностью шутить et donner le change[71] о серьезных вещах», — писал о нем Кларендон Стратфорду. «Это остроумнейший человек в России, — отмечал Мейендорф, — но ум его неглубок, а характеру недостает твердости». «Было очевидно, что турок он презирает, — пишет о князе Меншикове Кинглейк, — и поговаривали, что так же презрительно он относится к англичанам. Дипломатии он никогда не учился, но при этом получил разрешение говорить в угрожающем тоне и опирался на поддержку флота, готового к выходу в море, и войск, стоявших на турецких границах. По всей видимости, император Николай полагал, что грубые речи и демонстрация военной силы компенсируют отсутствие дипломатического таланта». При всем при этом князь Меншиков оставался царским любимцем.