Крымский Джокер

Спокойно, Маша, я — Дубровский!..

* * *

… На Киев опустился холодный осенний вечер. Температура упала ниже нулевой отметки. Ветки деревьев, намокшие днём от дождя, прихватил вечерний морозец, и они обледенели, превратившись в диковинные хрустальные палочки. На улицах засыпающей столицы в свете ярких фонарей застывшие деревья переливались и тихо звенели под порывами ветра. Повсюду плавно кружились крупные мокрые снежинки. Одна из таких больших снежинок опустилась прямо на сигарету в руках Толстого, который стоял на балконе и задумчиво смотрел на огни ночного города. Сигарета сразу промокла в самой середине. Не заметив маленькой катастрофы, которую натворил летающий кусочек снега, Володя стряхнул пепел за балкон и с удивлением увидел как половинка его сигареты отломилась, и красный огонёк полетел в чёрную бездну двора.

«Вот тебе и покурил…» — в сердцах подумал он, провожая взглядом падающий окурок.

Затем несколько минут смотрел на тихо падающий снег и, не выдержав, восхитился:

— Эх, всё-таки классно здесь!

Ему на ум пришла строчка из собственного стихотворения, написанного ещё в школе:

«Вечер на исходе, но удары в спину… беззащитность плоти превращают в силу…»

Толстый умудрено улыбнулся: «Пора пивка накатить, что ли…»

Он проснулся с полчаса назад, потому что его разбудил звонок мобильного телефона.

Звонила Алёна. Описав в двух словах своё путешествие, Володя пообещал, что завтра, если удастся продать свою машину, сядет на вечерний поезд и поедет домой. И теперь, расслабленно попивая пиво на диване, Толстый предавался безмятежной неге. «Вот, в принципе, и всё. Даже жаль немного, что так быстро окончилась наша поездка. Витька — клёвый чувак. Да и Лось, наверняка, тоже. Послезавтра моя жизнь снова вернётся в наезженный ритм… Хотя какой там ритм! Я же теперь козырный кандибобер на новой иномарке! Вот детишки-то удивятся!»

Толстый улыбнулся, представив как он не спеша выведет новую машину из гаража. Потом всю её вымоет и натрёт полиролью. Потом подумал о том, как летом, приезжающие в гости каждый год его кореша будут в полном шоке. Пойдут расспросы что да как…. А он так небрежно:

— Да вот…. Подрубил бабасов — и взял в салоне… Полный фарш…

Во входных дверях провернулся ключ. Володя поставил бутылку пива на столик и пошёл посмотреть, кого это там несёт. На Лосиный Остров занесло Витька. Он отряхивался от налипшего снега и тихо напевал: «Когда нет денег — нет любви!» Разувшись, он сунул в руки Толстого два пакета:

— Принимай харчи!

— А Лось где?

Карытин надев тапочки, пританцовывая, прошёл в зал. Там он с облегчением плюхнулся на диван и довольно потёр ладони. По его немого хитрому, лучащемуся добродушием лицу было видно, что дела, похоже, в полном порядке. Что всё у Виктора полный атас и ништяк.

Витька несколько раз подул на замёрзшие руки и подмигнул Толстому:

— Лось поехал «мерина» в стойло ставить. Будет через полчаса, — Карытин с притворным осуждением посмотрел на недопитую бутылку. — Пивко потягиваем, граждане отдыхающие? Нехорошо… — и одним большим глотком допил остатки пива.

Толстый обрадовался хорошему настроению друга. За компанию потерев руки, он подошёл к сетереосистеме, покопался в стопке дисков, выбрал концерт Дженис Джоплин.

Витька же достал из кармана свои свеженькие фотографии и с отвращением вглядывался в цветные снимки.

— Нет — всё-таки без бороды фэйс какой-то вовсе паскудный, — сокрушённо пробурчал он и сунул под нос Володе свой цветной снимок.

Толстый кивнул:

— Н-да… Уголовное рыло…

Витёк отобрал фото и недовольно проворчал:

— Ладно — фиг с ним. Главное — бабки в банке выдали! — он похлопал себя по карманам. Хорош копаться, Толстевич — пошли разбираться с едой. А то Лось припрётся, и если ничего не найдёт пожевать — сожрет нас!

На кухне Лося тоже был неплохой музыкальный центр. И диски с Дженис Джоплин, Моррисоном, Гребнем и прочими ветеранами рока быстренько перекочевали из зала на холодильник.

Витёк покачивая головой, смотрел как ловко Толстый шинкует сыр, колбасу и ветчину.

Себе он оставил почётную роль хлебореза. Справившись с этим делом, он быстренько смылся в зал, бросив Володю на хозяйстве:

— Ты человек семейный, в хозяйственных вопросах натасканный. Действуй без меня…А я пока анкеты для получения визы заполню.

Володя действительно любил готовить. И не просто готовить — а формировать закуску в предвкушении выпивки. Это был приятный ритуал. Дома он всегда оттягивал момент вливания в себя первой рюмки. Этой оттяжкой была тщательная сервировка стола. А если был хоть малейший повод, то в этот процесс входило приготовление серьёзного горячего блюда в духовке. Неплохо у него получались различные жульены и салаты, которые он от нечего делать выдумывал сам. Но вершиной кулинарных опытов Толстого была запечённая в духовке индоутка, фаршированная яблоками и грибами.