Крымский излом 1994. Записки свидетеля.

Утром я проснулся в палате рано. Вчера, естественно, я не смог взять с собой ничего: ни полотенца, ни мыла… Но все-таки умылся и позавтракал. На утреннем обходе вместе с завотделением были молодые врачи, которые меня принимали вчера. Заведующий, Владимир Николаевич, очень «удивился» тому, что вчера они ничего не предприняли. Я ведь, действительно, мог бы и «загнуться». Повезло! Теперь эти врачи делали удивленные глаза: «как же это Вы не знали, что у Вас – стенокардия?» Знал, вернее - чувствовал, что дело плохо, но никто из врачей мне не хотел верить!

Потом я сделал ЭКГ и записался на УЗИ сердца. Дальше делать было нечего, и я сбежал из больницы. Отправился на «Пушкинскую» предупредить о переносе зачета. Забежал домой, пообедал, отдохнул, взял необходимые вещи и вернулся в больницу. Пару часов полежал и после ужина, с разрешения заведующего, отправился домой. Что делать в больнице завтра? Суббота. В выходные дни в нашей стране можно совершать революции и вооруженное вторжение. Никто до понедельника не пошевельнется!

29 апреля. «Крымские известия» сообщили, что «звезды не предвещают человечеству ничего хорошего» в текущем году, в Москве должно произойти что-то чрезвычайное, что окажет влияние на весь мир. Судя по опубликованному составу нового крымского правительства (в основном москвичи), Мешков выбросил «чужой козырь». Вместо министерств культура, образования и здравоохранения создано министерство социального развития (?).

…На следующее утро я съездил на новую автостоянку, подписал пропуск, получил место, но запустить машину не смог. После обеда отправился в Гурзуф. В троллейбусе опять заболело сердце. «Жало» до Алушты, но добрался благополучно. Отлежался. Посмотрел по ТВ английский фильм «Человек на все времена» о Томасе Мооре…

Май. Неслучайная встреча.

1 мая, воскресенье, Пасха. В Гурзуфе тихо и пасмурно. Прогулялся, как обычно, по набережной и парку, окунул руку в волну. Подышал морским воздухом и подумал: хватит изображать из себя «рыцаря из Ламанчи», иначе сдохнеш как «бомж»…

Написал письмо Лиде с последним «ультиматумом», хотя для меня было ясно, что она согласиться на восстановление семьи только на прежних, то есть ее, условиях. А вновь прохождение пройденного «семейного» пути меня уже не прельщало. И все-таки я решил дать ей последний шанс…

Зашел к соседям, познакомился с «майором» Виктором (из бывшего военно-строительного училища). Вечером посмотрел по ТВ фильм «Графиня Шереметьева» об актрисе Жемчужниковой – типичная советская мелодрама с Андреем Ростоцким и Юлией Юрской. Новости показали праздничную демонстрацию в Москве и «всенародное согласие».

На следующий день побеседовал с Николаем Троепольским (врач, одноклассник моего младшего брата) о том, что такое «стенокардия» и как с ней жить. Выяснилось, что жить можно, но с нитроглицерином. Все «остальное» прилагается. Потом старая Терентьева (бывшая фельдшер, мать моего одноклассника) принесла медицинские журналы и книги и провела со мной сеанс «психотерапии». Смысл его – «все зависит от тебя, когда все от тебя уже отказались». После обеда отправился домой. В троллейбусе читал журнал «Путь к себе», понравились некоторые статьи.

***

Из журнала «Путь к себе»:

Джон Роджер: Не столь важно, что вы делаете, сколько, как вы реагируете на то, что вы делаете.

Генри Джеймс: Всегда держите окно на чердаке открытым. Не разбитым. Открытым!

Гетруда Штайн: Примите то, что вы не сделали, хотя должны были сделать, и все, что вы сделали, несмотря на то, что делать этого не следовало.

Майкл Джексон: Если ты хочешь сделать мир лучше, посмотри на себя и измени себя.

Шакти Гавайн: Вы должны прекратить действовать и попробовать некоторое время быть.

***

…Дома все нормально. Попугай Лорка встретил спокойно. Погода дождливая и холодно.