Крымский излом 1994. Записки свидетеля.

Попугай Лорка заболел и «плакал», как ребенок (явно скучая по Жене). Удивительная птица! Небольшой зеленый попугай из тропической породы «Лоро». Его подарили дочери в Никарагуа десять лет тому назад. Он все прекрасно понимал и адекватно реагировал. Признавал авторитет только Жени и ко мне относился требовательно как к прислуге. У него была отвратительная привычка резко кричать, когда ему что-то не нравилось. И еще он, как дикий сын джунглей, любил свободу и ненавидел клетку, с железными прутьями которой он расправлялся своим сильным клювом как с макаронами. Поэтому клетку мне приходилось постоянно ремонтировать.

Вечером я сидел один в холодной квартире, пил «херес» и думал опять: зачем мне нужна такая жизнь. В чём ёе смысл?

Переезд в Крым и последовавшие вскоре события неожиданно превратили мою жизнь в какую-то внутреннюю «эмиграцию». Страна, которой я принадлежал, исчезла, а вместе с ней быстро исчезла и та парадигма ценностей, которая определяла смысл жизни. То, что раньше было безусловно, важным, быстро обесценивалось. Правда оказалась ложью, долг, порядочность и совесть были заменены на «интерес» и «выгоду», мораль превратилась в лицемерие и прочее. Как быстро изменились человеческие отношения, превратившись лишь в средства достижения целей! То, что было немыслимо еще несколько лет назад, сегодня заурядная «норма». Цинизм стал критерием жизни.

Конечно, я никогда не был идеалистом и моралистом, моя непростая жизнь научила меня смотреть на мир реалистически. И давно я уже понял, что люди никогда не бывают теми, за кого они себя выдают. Жизнь – это некий бесконечный спектакль, в котором актеры исполняют определенные «характеры» и убеждают друг друга в их «подлинности». Это – как бы роли, определенные сценарием жизни. На самом деле в своих «гримёрках» (если заглянуть туда тайком) – это совершенно другие люди. Но этот «театр» установил определенные правила общения и поведения, с которым каждый нормальный человек вынужден считаться. Жить по правилам, принятым в обществе, это и было нормально. Когда же этот «кодекс» разрушился, распалась «связь времен», и человек оказался в аморальном вакууме. Не случайно древнекитайский мыслитель предупреждал: несчастны те, кому выпало жить в эпоху перемен.

Люди сейчас, как после кораблекрушения в штормовом море, пытались выплыть сами по себе, отталкивая друг друга, и один за другим уходили на дно.

Вроде – риторика. Но, по сути, это обо мне, как и о каждом…

В воскресенье утром я встал необычно поздно. На «дачу» не поехал. Съездил в гараж. С обменом ничего не получалось. Погода вновь установилась прекрасная. Дома обнаружил, что в магазине продавщица нагло подменила мне вино (на более дешевое). Досадно!

Ирина не пришла ни днем, ни вечером. «У меня предчувствие», - сказала она вчера. После последнего возвращения из Москвы она вела себя очень «странно». Это – либо результат решительного вмешательства «семьи», (действительно, кому нужен больной старик?!), либо у нее появился кто-то, кто «умеет обращаться с женщинами».

Второй раз услышал по радио «приглашение» турагентства в Париж. Очень захотелось съездить. Ну, это вряд ли. Но, если я все-таки выйду из этого «водоворота жизни» живым, то обязательно побываю в Париже!

А вообще-то, если задуматься, то мне оставалось: либо жениться на Ирине, либо спиться, либо сбежать заграницу. Конечно, есть еще один выход. Но пока не хочется...

Женя сегодня не появилась. Чем она занята в выходные?

Вечером сидел с бутылкой вина у ТВ и смотрел отличный боевик с Ж.- К. Вандамом.

Понедельник оказался суетным, а значит – пустым днём.

Началось с магазинов, в которых ничего не удалось купить (ни молока, ни хлеба). Затем съездил на кафедру, поговорил со своими «девчонками» по поводу грядущего ремонта помещения кафедры. Позвонил Ирине домой. Трубку взял «папаша». Похоже, Ирина дома опять не ночевала. До Карповой дозвониться не удалось. Так что новых готовых текстов к учебнику не было и ехать в Киев с «пустыми руками» было незачем.

Вечером провел занятия в «колледже». По дороге нашел Женю в «валютном» ларьке на Куйбышевской площади. Опять позвонил Ирине, говорил с Татьяной, которая мне явно «врала», (похоже, что она мать сегодня не видела). Ирина исчезла! Либо уехала, либо дома не ночевала. Поужинал один с бутылкой портвейна (которую купил на последние деньги).

Черт возьми! Ирина все-таки уехала в Москву! Узнал об этом случайно от Ромы. Значит, ее отец и дочь мне соврали. Ну, хватит! Мне это надоело!

На кафедре начался ремонт, поэтому все болтались в коридорах. Разговор с Шараповым был безрезультатным. «Мы очень ценим Ваше рвение», - звучало как издевательство. Новое помещение под кабинет пока не давали. «Лезть в бутылку» по этому поводу не хотелось. После занятий выпил кофе с бутербродами и отправился домой.