Крыса из нержавеющей стали. Том 1

Результат был обескураживающим, если не сказать больше. Появились звон в ушах и головная боль, которые быстро прошли, после чего все стало как и раньше. Надо чем-то заняться. Я читал газету, пока не устал. Наступило разочарование. Я лег спать и включил магнитофон, который мягко нашептывал мне в уши сентенции вроде: «Ты лучше всех и знаешь это, а людей, которые этого не знают, лучше остерегаться», или «Все дураки, умнее тебя нет никого на свете». Спать было неудобно, наушники резали уши, а мой дурацкий голос выводил меня из себя. Ничего не изменилось, эксперимент прошел впустую, и неудача меня разозлила. Я сломал наушники, смял в тугой комок магнитофонную ленту, и мне стало легче. Я несколько дней не брился, щетина скрипела под рукой. Я втер в нее крем, глянул в зеркало над раковиной и поразился: новое лицо подходило мне куда больше, чем старое. Ошибка рождения или уродство моих родителей — я их глубоко ненавидел, так как единственная полезная вещь, которую они сделали, это родили меня — дали мне лицо, не соответствующее моей личности. Новое было лучше: во-первых, более красивое, во-вторых — более строгое. Стоит поблагодарить этого искусного врача Вульфа за такую работу — поблагодарить пулей. Это было бы гарантией, что никто в мире не выследит меня через него. У меня, наверное, был солнечный удар, если я позволил ему улететь живым. На столе лежал листок бумаги с единственным словом, написанным моим почерком, хотя я понятия не имел, зачем я его оставил. Там было написано «Ангелина». Ангелина, которую я жажду заполучить, чтобы сжать руками её белое горло и давить, пока не выкатятся белки. Ха! Представив эту картину, я засмеялся. Однако не следует быть таким легкомысленным. Ангелина — это важно. Я собираюсь найти ее, и меня ничто не остановит.

Она сделала из меня дурака и пыталась убить. Если кто и заслуживает смерти, так это она. Жаль, что это еще не сделано. Я разорвал листок на мелкие куски. Комната буквально давила на меня, мне захотелось выйти. На этот раз меня привело в бешенство отсутствие ключей. Я знал, что вынимал их, но куда дел — не помнил. Растяпа-портье что-то мямлил, и я собирался сказать ему все, что думаю о их сервисе, но воздержался. Для этих типов есть только одно лекарство! В корзину под пневмотрубой шлепнулись запасные ключи, и я взял их. Хотелось есть, пить и больше всего — спокойного места, — чтобы подумать. Ближайшее кафе предоставило мне все три возможности, когда я отогнал проституток. Все это были сучки. Ангелина, только игравшая эту роль, выглядела лучше всего этого стада вместе взятого. Я все время о ней думал. Выпивка согрела мой желудок, и мои мысли потеплели. Неужели я и в самом деле хотел предать ее или даже убить? Чушь! Единственная умная женщина из всех, с кем я встречался. Я никогда не забуду, как она вышагивала в своем откровенном платье. Ее бы немного приручить, и какая получится пара! От этой сладкой мысли мое лицо вспыхнуло, и я одним глотком осушил стакан. Я должен найти ее. Она ни за что не покинет эту планету, напоминающую райские кущи. Девушка с ее амбициями пойдет здесь прямо к вершине, и ее ничто не остановит. Это именно то место, где ей полагается быть. Всю жизнь Ангелина была уверена, что она лучше всей этой толпы, и снова и снова доказывала это себе и всем. Мое прибытие могло бы стать величайшим счастьем для Ангелины, а я вел себя на этой планете как настоящая деревенщина. Когда Ангелина расправилась со мной, она могла остановиться, успокоиться и подчиниться порядку. Соперничество было отложено. Пока я сидел там, что-то встревожило меня, какой-то важный момент, который никак не мог проявиться в памяти. Наконец я понял: инъекция скоро закончит действие! Необходимо было срочно вернуться домой. Всплыли страхи по поводу выполнения эксперимента, но я понял, что это старые сомнения. Это варево не опаснее аспирина, и в то же время величайшая космическая штука. Передо мной открылись новые миры возможностей, мозг стал яснее, мысли логичнее. Но я не собирался возвращаться к той туманившей бурде. Я заплатил бармену и долго ждал, пока он медленно отсчитывал сдачу.

— Побыстрее! — сказал я громко, чтобы все слышали. — Клиент торопится, поторопись и ты. Еще два гильдена.

Я держал деньги на раскрытой ладони. Когда он наклонился, чтобы снова пересчитать их, я быстро приподнял руку и шмякнул ему по морде деньгами и ладонью. Заодно, понизив голос, чтобы слышал только он, я пояснил, что о нем думаю. Фрейбурский слэнг богат выражениями, и я выбрал самые лучшие. Я бы продолжил, но это требовало времени, а я торопился в отель. Уходя, я взглянул в зеркало, висевшее на передней стене, и хорошо сделал. Бармен вытащил из-под стойки обрезок трубы и занес над моей головой. Не желая лишать его удовольствия, я не стал перехватывать руку, а лишь отступил в сторону, позволив ему чуть-чуть задеть меня. Затем я схватил эту нахальную руку и сломал ее о край стойки. Его вопли вошли в мое сердце райской музыкой. Я готов был бы слушать их сколько угодно, да времени не было.