Крыса в чужом подвале

Торквесы прошли к концу стола. Им уступили место. Кто не торопился оторвать задницу, поторопили. Тощего птоха, так по-приятельски хлопнули по спине, каша изо рта полетела. Селли со служкой принесли огромное блюдо с отварным мясом. Тут же поставили мису поменьше с острым соусом, притащили раскаленную сковородку с расплавленным сыром. Птохи, да и карнахи с завистью поглядывали в сторону торквесов. Не отощают от такой кормежки.

Пока Селли таскала хлеб и ложки, торквесы не торопясь, без суеты, рассаживались.

- Как в свинарнике, - поморщился золотоплечий, и скинул не убранную тарелку со стола. Черепушка слетела, разбилась, каша рассыпалась по полу.

Другой, оглядев сидевших за столами птохов, усмехнулся.

- С такими орлами замок тысячу лет не завоевать.

Услышав его, один из компании торквесов оживился. Пакостная улыбка растянулась до ушей. Зубы пересчитать можно! А зубы у торквеса - не у всякой молоденькой бьянки такие. Ровненькие, беленькие и целенькие.

- Сейчас посмотрим, какие они орлы.

Потому как компания оживилась, золотоплечие знали наперед, что будет дальше.

- А что парни, заработать хотите? - торквес отцепил с пояса кошель и пустил его среди приятелей. Те щедро сыпали туда монеты, все больше тремисы, а иногда и солиды. - И себя покажите заодно. Согласны? Дело не хитрое. Тут почитай солидов двенадцать.

Торквес вытащил из-за пояса мизерикордию, бросил кошель на стол и ударом пришпилил его к столешнице. Трехгранный клинок вошел без малого на треть.

- Кто вытащит, того и деньги, - объявил торквес. - Правду говорю.

- Правду-правду! - поддержали его компаньоны. - Брат Холт врать не будет.

- Но прежде чем тянуть, - Холт подвинул немытую тарелку поближе, - сюда триенс положить. Не меньше. Ну, кто первый? Да не стесняйтесь! Все по-честному! Есть среди вас мужчины или нет?

Трехгранное лезвие вытащить можно только на силу. Раскачивать не получится, сломаешь.

Мужчины, карнахи и птохи, кто посмелей, сперва неуверенно, потом все большим количеством подходили испытать счастье. Звякали монеты о глиняную тарелку, хватались жилистые руки за рукоять, кряхтели, сопели, отпускали крепкие словечки. Толку то? Даже бородач не обделенный силой не справился.

- Парни! Парни! Аккуратней! - ржали торквесы, обмахиваясь. - Тут дышать скоро нечем будет!

Холт подхватил табурет и швырнул в окно. Вместе со слюдяной пластиной вылетела и рама.

- Хоть продыхнуть! - замахал торквес руками перед носом.

- А ну не безобразьте! - вьюном вилась Селли рядом с веселыми парнями. И двух шагов не шагнула подол задрали окаянные.

- И её к выигрышу приобщим, - задыхался от смеха Холт. - Керстен, дай ей семисс.

Золотоплечий сунул деньгу в ладонь Селли.

- Чтобы без отказу герою!

Токвесам весело. Именно их безудержный глумливый смех и подвигнул Костаса принять вызов. Захотелось испортить людям настроение.

Бросив триенс в тарелку, Костас взялся за рукоять кинжала. Чуть надавил вниз и рывком, дерево жалобно пискнуло, извлек.

- Ух, ты! Даже не перднул! - удивился Холт, зачинщик забавы.

- Молодчина! - похвалили его.

- Селли! - позвал золотоплечий кухарку. - Иди, рассчитайся с мужчиной.

Костас, вместе с остатками каши, ссыпал в кошель деньги с тарелки. Встряхнул его, положил на стол и вбил мизерокордию по самую гарду.

Веселье сразу закончилось. Это был вызов. И не принять его торквесы не могли.

Чем бы все закончилось можно не загадывать. Селли, не первый год крутившаяся среди солдатни, посчитала благоразумным убраться из зала. Торквесы, Керстен и Холт переглянулись. Учить надо птоха, учить!

В казарму ворвался портарий Мерх. Злее злого. А злее злого он от того, что получил выволочку от Руджери. И вроде как зазря получил, а с другой стороны вовсе и не зазря. За дело досталось. Не успела стража смениться, венсовские лучники спрятавшиеся в кустах сыпанули десяток стрел. Десяток что? Малость. Малость малостью, а двоих наповал. Третий еще неизвестно жив ли будет. Стрела шею навылет пробила. И все как ни странно пьяные. Заскочив на кухню, Мерх черпаком помешал кашу, заглянул в хлебный ларь и пинком опрокинул трехведерный кувшин с вином. Его даже разбавить не успели.

- Почему кормежка такая? - орал он на кухаря. - Не доварена! В половину с половой! Хлеб когда пекли? Его есть не возможно! Черств как камень! Вино убрать! Убрать! Чтобы больше никому. Воду пусть пьют!

- Так вино от заразы, - оправдывался повар. - От живота и простуды. Капитан приказал.

- Живот не заболит, если готовить нормально будешь. А простуда? - не зная, что поперек капитанова приказа удумать, отступился. - На три четверти разбавляй.

- Так это же самая вода и будет? - возмутился кухарь.

Портарий его уже и не слушал. Выскочил за порог, как ошпаренный.

Тяжкий гул гонга как кулаком ударил в стены. Звякнула ложка в пустой неубранной тарелке, задребезжали соприкасавшиеся краями кружки. Веселье закончилось…

9

- Чем порадуете бьянка Кайрин? - произнес Бриньяр. В черной сутане, в такой же шапочке, он напоминал порыв штормового ветра. Не вошел - ворвался!