Крысиные гонки. Часть 4

Непонятно на чём Вадим с ними сторговался, но лошадь ему отдали, и даже, кажется, фуражом снабдили. И ещ

ё. У Вадима получилось прибавление в семействе - к нему, а вернее, к бабе Насте, у которой он квартирует с семьёй, он

перевёз одного старичка из Демидовки. Что за старичок? Старикан занятный - отставной мулла из Оршанской мечети;

прикинь, там мечеть была, официально, всё по закону; только её сожгли сразу после событий, когда начался весь этот '

регионализм' и гонения на гастеров. Почему-то под эту гребёнку попала и мечеть, и её сожгли. А старенького муллу за

брали к себе эти, из Демидовки. А потом, думаю, переправили в Озерье, как в никому неинтересную глухомань, потому

что в Демидовке они, муслимы, и так у всех на виду с этими лошадьми и этим их благосостоянием, а тут ещё мулла! Вот

, думаю, в нагрузку к лошади муллу и переправили. А Вадим и рад - он совсем, прикинь, 'вернулся к корням': дома нос

ит тюбетейку вышитую, развёл натуральный муслимский домострой, с дедушкой по-татарски беседует... Тот, собственн

о, почти что только по-татарски и говорит; зато, вроде как, весь коран наизусть знает, прикинь! Как зовут? Минулла-баб

ай зовут старичка; Джонни, ты там не хрюкай насмешливо, зря ты это, - 'бабай' у татар это уважительное обращение к

пожилому человеку... И баба Настя пустила, без вопросов, да, хоть и иноверца, и что и так Вадима с семьёй приютила;

да, ну ты же знаешь бабу Настю, большой души человек, она с себя снимет - человеку отдаст; сама недоест - голодного

накормит! Да и 'деда Минулла' как его малышня называет, старикан тихий, спокойный, покладистый; со всеми ладит,

в чём может по хозяйству помогает - а в основном присматривает за общинской малышнёй; Джонни, не замечал - у них

татарские словечки стали проскакивать? Вообще хороший старикан, добрый, и уже сильно старенький - но четыре раза

в день 'физзарядкой' занимается: коврик постелит, сядет на пятки лицом к Мекке и давай молиться - поклоны бить...

Аж даже Отец Андрей ревнует его к младшему поколению - как бы не перехватил, типа, души, хе-хе. Не, если серьёзно,

они тоже ладят. Кстати, ты в курсе, что мусульмане и Христа почитают как одного из пророков аллаха? Вот, а я не знал.

Вениками хлестались по очереди в полумраке парилки, опять же при свете фонарика. Было тесно, но невероятн

о приятно чувствовать свежий берёзовый дух и жар, исходящий от каменки. Выходили в помывочную отдохнуть, отдыш

аться.

В дверь поскреблись, Вовчик открыл; из-за двери передали большой стеклянный, сразу запотевший кувшин с хо

лодным морсом; девичий голос поинтересовался '- А не потереть ли мужчинам спинки, хи-хи'

Вовчик серьёзно ответил '- Не сегодня', и из-за двери исчезли, пожелав лёгкого пара.

Во второй заход загнали пацана на верхнюю полку и взялись его охаживать с Вовчиком в два веника. Женька по

визгивал, но терпел.

- Оп-па!.. Джонни! А поворотись-ка, сынку, что то у тебя?? - только сейчас Владимир заметил на худеньком пл

ече мальчишки рисунок, - Ну-ка, ну-ка!..

Взял фонарик, посветил. Оказалось, на плече пацана красуется ещё довольно свежая, богровая от жара татуиров

ка: оскаленная собачья пасть, когтистая лапа. Аббревиатура: 'УП'.

- Женька!! Чо за нах?! - про себя подумал: вот, слетают потихоньку американские-то наслоения, раньше и поду

мал, и сказал бы 'what the heck' вместо отечественного 'нах'... - Чо это у тебя? Откуда, зачем??

- Татуха... Не видишь, что ли? - покряхтывая от жара, простонал мальчишка, - 'Уличные Псы'. Мы теперь так з

овёмся. А набил кореш Фибры, он в тату-салоне раньше работал. Нравится?

- Засррранец! - сильно хлестнул его веником по поджарой заднице, - Зачем?? Родители знают??

- Ай!.. Осторожней. Затем... я же сказал - группировка... Не, не знают, зачем им.

- Ещё кто набил?

- Все. Все и набили. Все наши. Ай! Не хлестайся. Мы теперь не 'Эспадовские', а 'Уличные Псы'!

- Алёна тоже что ли??

- Угу. Лёшка... раз в группировке... Ай!! Всё, я выхожу, хватит меня бить! - и выскользнул за дверь.

- Во, блин. Вовчик, вот прикинь - только вожжи отпустишь - тут же накосячат: если не морду соседу набьют, т

о себе татуху... Ложись, я тебя попарю.

- Угу, давай, потом я тебя. - Вовчик влез на верхнюю полку, растянулся ничком. Владимир отметил про себя, чт

о Вовчик в деревне явно поздоровел, окреп. Это был уже не прежний городской задрот-выживалец; это был теперь моло

дой бородатый мужичок.

- Воспитываешь?

- Да уж. Воспитаешь их. Присматриваю.

- По радио передавали 'Ликвидирована в Оршанске банда малолетних преступников, снабжаемых оружием из

Мувска, занимавшихся грабежами, убийствами и разбоем'.

- Не про моих. Мало ли группировок в Оршанске... Мои... 'псы', все на свободе. Да и не убивали они никого, п

ринципиально. 'Псы', блин! Уличные. Я присматриваю, ты воспитываешь... Врезались мы с тобой в педагогику, бля! Д

а! Тебя, я смотрю, девчонки очень уважают теперь. Ты-то сам как? Ну? С этим делом?

- С 'этим самым'? Нормально. Даже более чем.

Из-за двери послышалось уханье Женьки, обливавшегося холодной водой, и плеск.

...