Крысиные гонки. Часть 4

ей же одеться надо, она же простудится так! - в этом своём полувоенном джемпере и штаниках.

Стянул с себя куртку, набросил ей на плечи.

Попутно проинспектировал в карманах, что осталось. Так... Нож остался - это хорошо, это что-то. Складной, 'го

родской', какой-то мутной фирмы - Ganzo или Gonzo, но крепкий. Фонарик, да. Аптечка. Бинт - размотанный, комком,

в правом кармане; который приготовил перевязывать Виталия Леонидовича, да так и не стал. Два 'энергетических' бат

ончика, с черникой и с ежевикой. Класс! Сразу захотелось не то что есть, а прямо-таки жрать. Ключи от квартиры в Ор

шанске, от машины, от ресторана, от мотоцикла; с ними как брелок - кожаный чехольчик, 'ключница'; в ней кроме неи

спользовавшихся часто ключей - мини НАЗ: ещё один фонарик, совсем маленький, на 'мизинчиковой' батарейке; зажи

галка с намотанным на неё слоями лейкопластырем и узким скотчем; маленький совсем складной ножик-'китаец'; туг

о свёрнутые купюры в 100 американских долларов, 200 талеров и 50 'лещей' МувскРыбы - как самый последний резерв

, пара булавок и иголок в намотанными на них нитками. Вовчик всё же заложил основы предусмотрительности, да.

Бумажник - деньги, кредитки. Недействующие уже, а всё таскал, как воспоминание о том времени, когда кредит

ка зачастую решала все вопросы. Пропуск, 'удостоверение личности гражданина Регионов', 'аусвайс', как его называл

и между собой. Записная книжка с ручкой. Мобильник - айфон с зарядкой. Чисто как калькулятор использовал, да фото

'из той жизни' посмотреть; и диктофон 'для мыслей'. Вот и всё...

Надо, надо скорее убираться отсюда!

Взял фонарик, поправил режим - стало светлее.

- Наташа!.. Уходить надо.

Наташа повернула к нему красное от слёз и от холода лицо с опухшими глазами:

-Во-о-вка... Папа...

Присел рядом с ней на корточки; обняв за плечи, отстранил в сторону. Посветил в лицо Виталию Леонидовичу -

как чужая кровавая маска. Вроде как не дышит.

Взял руку, пощупал запястье, где должен бы биться пульс... тук. С большим неправильным интервалом снова - т

ук... Оглянулся на Наташу - отвернулась к стене, закуталась с головой в большую ей куртку, вздрагивает. Тук... Живой

Виталий Леонидович. Пока ещё живой... Но... не очень он живой, совсем не очень... а надо торопиться! Даже, прямо с

кажем, просто не совсем ещё мёртвый... А может, я просто того... показалось? Нету пульса. Нету. И точка. И дыхания н

ету. Кажется.

- Наташа. Тут сейчас очень опасно. 'Этот', 'эти' могут вернуться в любой момент. Мы - уходим.

- А папа?.. - выглянула из воротника куртки.

- Папа - умер!

Для себя он уже решил - как и говорил бывший депутат, нужно уходить, оставив его здесь. Полюбому. Пережида

я несколько секунд сотрясавших её вновь рыданий, быстро и неумело обыскал Виталия Леонидовича. К своему удивлен

ию не обнаружил в карманах вообще ничего, кроме чистого носового платка... даже аптечки у него не было... И разгруз

ки на нём не было, и никакого оружия, даже ножика... Единственно - измазавшись в крови, вытянул у него из шлёвок н

а брюках узкий кожаный ремень - пригодится. 'Гуччи'... Ох, гуччи ты гуччи... Повернул к себе Наташу, отстранил её р

уки, готовые опять вцепиться в него; застегнул на ней свою куртку, перетянул в поясе ремнём.

- Быстро, вылазим!

- Во-о-вка!.. Как же папа?? Как же мы его оставим??..

Шок у неё, понятно. Завтракала ещё с папой и со всей 'семьёй', в тепле и при электрическом свете; вместо обед

а было бестолковое побоище, а на ужин - прощание с отцом. И с прошлой тёплой и комфортной жизнью. Ей ещё повезл

о - для неё комфортная и сытая жизнь вон насколько протянулась, аж до сегодняшнего утра; а он, Вовчик, 'Уличные Пс

ы', девчонки с Шоу - с комфортом распростились давно уже, ещё с лета... Или наоборот - не повезло ей, что так затяну

лся для неё комфорт, и что будет у неё такая резкая, такая 'не постепенная' адаптация. К современным, чёрт побери, ре

алиям.

- Пошли, Наташа. Пошли. Так надо.

Помог ей выбраться из люка.

Сам спустился, всё же ещё раз обыскал Виталия Леонидовича, но только испачкался в крови - вообще ничего цен

ного; такое впечатление, что его уже обыскивали; не может так быть, что у человека в карманах после боя ни патрона, н

и ИПП!..

Пульс больше трогать не стал, для себя (и для Наташи) решил - умер, умер Виталий Леонидович!

Забрал фонарик, выбрался сам, закрыл люк - тот противно и громко скрежетнул; наложил на него поленьев, брос

ил какие-то тряпки из угла - пусть с первого взгляда люк будет не видно. Потом как-нибудь вернёмся, похороним... По

том.

Худенькой Наташе его куртка была велика, почти как пальто; пришлось подкатать рукава.

Уже не ползком, а в темноте просто пригибаясь, пробрались к забору, и, стараясь ступать по Вовкиным же следа

м, пошли вкруговую, к мотоциклу. От коттеджа раздавалось фырчание автомашин и голоса. Да уж, кончилась крепость.

В темноте чёрные коробки домов все были незнакомыми; и он дважды сбился с дороги, несмотря на следы. Прих

одилось включать фонарик, зажав его в кулаке, чтобы он давал узкий луч, высматривать путь. Сзади то сопела, то чуть в

схлипывала Наташа.