Крысиный король

Чернота разверзлась и всосала в себя воздух из зала. Как будто лопнул иллюминатор в самолете. Бумажки, пыль, клочки одежды и трупы пауков закружились вихрем и исчезли в темноте.

Савл вспомнил, что Флейтист когда-то открыл скалу, а значит, может открыть и стену. Он стремился домой.

Флейтист не двинулся с места, когда стена разошлась у него за спиной. Он смотрел на вихрь мусора, бушующий в зале. Савл широко расставил ноги и поднялся на колени, уверенный, что Флейтист никуда не денется из этого мира.

А потом, когда он уже твердо встал на ноги и замахнулся флейтой, готовый ударить еще раз, он вдруг услышал тонкий отчаянный плач из открывшейся дыры.

Детский голос.

Савл замер от ужаса. Флейтист не двигался. Он не отводил от Савла глаз. Он все еще улыбался. Стена уже разошлась на фут, и Флейтист начал медленно протискиваться в нее, глядя Савлу в глаза. Плач вдруг оборвался.

И из темноты раздался жуткий хор. Сотни тонких голосков кричали от ужаса, сотни обезумевших детей рыдали.

Пропавшие дети Гаммельна увидели свет.

Ужас парализовал Савла.

Он раскрыл рот, но не сумел крикнуть. Он дотянулся до щели в стене, но он ничего не мог сделать.

Флейтист понял, что Савл сдался, и подмигнул.

– Потом, – сказал он одними губами и взялся за края щели. Дернул в стороны.

И тут кто-то зарычал, оттолкнул Савла и вырвал флейту из его рук.

Крысиный король схватил флейту обеими руками и немыслимым прыжком рванулся от Савла к Флейтисту. Злобное рычание прорывалось сквозь стиснутые зубы. Плащ бился под порывами ветра. Флейтист глупо посмотрел на него.

Крысиный король заревел, потом завыл, отвел руки назад, держа флейту, как копье.

И изо всех звериных сил он вонзил ее в тело Флейтиста.

Тот удивленно вскрикнул, но на фоне музыки и детского плача крик вышел жалким и нелепым.

Флейта проткнула его, как воздушный шар, вошла глубоко в живот. Лицо побелело под кровью, и он схватил Крысиного короля за руки, цепляясь за него изо всех сил, держась за руки, которые ударили его флейтой, глядя Крысиному королю прямо в глаза.

На мгновение все замерло, балансируя на краю.

Флейтист рухнул вниз, в темноту.

Крысиный король упал вместе с ним.

Савл увидел только сутулую спину Крысиного короля, которая дернулась вниз и вдруг замерла. Щель в стене смыкалась, детские голоса слышались все дальше и дальше.

Крысиный король напрягся, поднял руки над головой, раздвинул стену еще на мгновение, рванулся наверх и вылез наружу, рухнув Савлу под ноги.

Края щели сомкнулись с тихим щелчком.

Флейтист исчез. Детские крики затихли.

Остался только драм-энд-бейс.

Глава 27

Савл полежал неподвижно, прислушиваясь к дыханию Крысиного короля.

Потом откатился в сторону и пополз по сцене, оглядывая зал.

Зеркальные шары под потолком все еще кружились и бессмысленно пульсировали. Руины танцпола казались ненастоящими. Повсюду виднелись лужи крови, пота, мертвые крысы, раздавленные пауки, ошеломленные танцоры. Стены пятнали тысячи разных пятен. Скользкий пол был отвратителен. Люди бродили туда-сюда, как зомби, не открывая глаз, переминались с ноги на ногу в такт последним отзвукам «Города ветров». Иногда они падали на пол.

Савл дополз до вертушки и вырвал провод из плеера. Колонки захлебнулись. В ту же секунду люди во всем зале попадали, теряя сознание. Танцпол стал похож на поле брани.

Крысы и пауки еще какое-то время танцевали, потом замирали и, наконец, бросались прочь, растворяясь в лондонской ночи. Савл оглядел зал, ища своих друзей.

Под тяжелым телом огромного мужика лежала Наташа и стонала. Савл ее вытащил.

– Таш, Таш, – шептал он, вытирая кровь с лица.

Она была вся исцарапана и искусана, кожа покраснела от яда миллионов паучков, везде темнели синяки и укусы, но Наташа дышала. Савл крепко обнял Наташу и зажмурился.

Он так давно не обнимал друзей.

Потом он осторожно опустил ее на пол и стал искать Фабиана.

Фабиан торчал из дыры, которую Крысиный король пробил в сцене.

Увидев его, Савл чуть не заплакал. Фабиан был изувечен. Лицо превратилось в сплошную кровавую рану, кожу разъел яд.

– Живой.

Савл узнал скрипучий голос Крысиного короля.

Король стоял над ним, не опираясь на правую ногу, и смотрел, как Савл рыдает над Фабианом.

Савл снова посмотрел на друга.

– Знаю. У него сердце бьется. Он дышит.

Говорить было тяжело. Горло сжималось от эмоций. Савл посмотрел на Крысиного короля и ткнул пальцем в стену.

– Дети… – выдавил он.

Крысиный король резко кивнул:

– Мелкие сволочи. Это их папаши с мамашами выкурили нас из города.

Савл дернулся. Он не мог говорить, не мог смотреть на Крысиного короля. Его трясло от гнева и омерзения. Он сжал кулаки. Жалобный плач до сих пор эхом отдавался в ушах.

– Фабиан, – прошептал он, – ты меня слышишь?

Фабиан пошевелился, но не ответил.

«Так даже лучше, – вдруг подумал Савл, – я не могу сейчас с ним говорить. Как я это объясню? Нужно вытащить его отсюда. Нельзя, чтобы он это видел».

Одиночество казалось невыносимым. Савл не мог больше жить без своего друга, но знал, что придется подождать.

«Скоро», – подумал он и собрался с духом.