Ксеноцид

— У нас масса долгосрочных проблем, — заявил он. — Только вот шансы на их разрешение у нас ничтожны, если мы не справимся с самыми срочными. Вчера вечером в доме Рибейра имело место нечто, что можно именовать как ссора…

— Ну почему это самые наилучшие умы собрались в самом нестабильном семействе? — вздохнул Перегрино.

— Они вовсе не самая нестабильная семья, ваше преосвященство, — запротестовала Валентина. Просто-напросто, это такая семья, внутренние сотрясения в которой вызывают больше всего замешательства на поверхности. В других семьях случаются гораздо более ужасные ссоры, но вы не обращаете на них внимания, поскольку это не имеет особого значения для колонии.

Епископ с умной миной покивал головой, только Валентина подозревала, что на самом деле он внутри кипит от злости. Она поправила его с самого начала, причем — по такой мелочи. Только сама она знала, что это не мелочь. Если епископ с бургомистром признают, что семейство Рибейра менее стабильно, чем на самом деле, они могут утратить доверие к Эле, Миро или Новинье. Но все они были совершенно необходимы, если Лузитании суждено выжить в наступающих кризисах. Кстати говоря, даже самые незрелые, Квара и Грего, тоже могут оказаться нужными. Они уже потеряли Квимо, по-видимому, самого наилучшего из них всех. Так что нельзя отбрасывать оставшихся. Но если лидеры Лузитании неправильно оценят семью Рибейра как группу, то очень скоро так же неправильно они начнут оценивать и отдельных ее представителей.

— Вчера вечером семья распалась, — продолжал бургомистр. — Мало кто еще даже продолжает разговаривать с остальными. Я пробовал отыскать Новинью и только лишь недавно выяснил, что она нашла укрытие у Детей Разума Христова. Она никого не желает видеть, ни с кем не хочет разговаривать. Эля доложила мне, что мать поставила пароли на все файлы в ксенобиологической лаборатории, поэтому сегодня утром все работы там просто-напросто остановились. Квара сейчас с Элей, хотя в это трудно и поверить. Этот их парень, Миро, пребывает где-то за оградой. Ольгадо сидит дома, а его жена утверждает, что он отключил глаза. Это у него такой метод разрыва контакта с окружающим миром.

— Пока что все это свидетельствует о том, что они весьма тяжело переживают смерть отца Эстеваньо, — заявил Перегрино. — Я обязан навестить их и духовно поддержать.

— Все это совершенно нормальные реакции на страдания, — согласился с ним Ковано. — Если бы все дело было только в этом, я бы этого совещания не созывал. Как вы уже сами сказали, ваше преосвященство, вы бы справились с этим сами, в качестве духовного пастыря. Я был бы тут совершенно не нужен.

— Грего. — Валентина заметила, кого не хватало в списке бургомистра.

— Вот именно. Он отреагировал тем, что направился в бар. Даже в несколько баров, пока не наступило утро. Каждому полупьяному, врожденному хулигану… а таких у нас хватает… он рассказывал, что свинксы хладнокровно убили отца Квимо.

— Que Deus nos aben?oe, — пробормотал епископ. — В одном из баров произошли неприятности. Разбитые окна, поломанные стулья, двое попало в больницу.

— Драка? — спросил Перегрино.

— Собственно говоря, нет. Просто они дали выход злости.

— Так что, теперь они уже спокойны.

— Будем надеяться, — вздохнул Ковано. — Только вот возмущения эти закончились только под утро. Когда прибыл констебль.

— Констебль? — удивилась Валентина. — Всего один?

— Он командует добровольными помощниками полиции, — объяснил бургомистр. — И еще добровольной пожарной дружиной. Мы установили двухчасовые патрульные обходы. Пришлось вытаскивать людей из постелей. Понадобилось их целых два десятка, чтобы вернуть хоть какой-то порядок. Во всей полиции у нас всего пятьдесят человек, и, обычно, только четыре человека дежурят. Вообще-то они прохаживаются всю ночь и рассказывают друг другу анекдоты. Так вот, среди тех людей, что устроили разгром в баре, было несколько полицейских, отдыхающих от службы.

— Вы хотите сказать, что в сложной ситуации на них нельзя будет положиться.

— Этой ночью они повели себя великолепно. Я имею в виду тех, кто дежурил.

— Но, нельзя будет ожидать, что им удастся справиться с серьезными волнениями, — заявила Валентина.

— Ночью они справились, — напомнил ей епископ. — Сегодня первый шок уже пройдет.

— Совсем наоборот. Сегодня известие о случившемся доберется до всех остальных. Все узнают про смерть Квимо, и эмоции еще сильнее вскипят.

— Возможно, — согласился с этим бургомистр. — Только вот по-настоящему меня волнует следующий день, когда Эндрю привезет тело. Нельзя сказать, чтобы отец Эстеваньо был по-настоящему популярной личностью. Он никогда не ходил выпить с ребятами. Но он был чем-то вроде духовного символа. После того, как он сделался мучеником, найдется намного больше желающих отомстить за него, чем учеников, готовых последовать его примеру, когда он был еще жив.

— Так ты предлагаешь, мы должны устроить скромные, простые похороны? — резюмировал Перегрино.

— Сам не знаю. Может людям нужно и крупное, торжественное действо, где они дадут выход своему отчаянию, после чего успокоятся.