Ксеноцид

— Если бы он был истинным, тогда мне нужно было бы прочитать и обдумать все эти отчеты. Тогда мне бы удалось сказать о них нечто осмысленное. Только они не настоящие. Насколько ты продвинулась в учебе после того, как меня предала? Учила гейялогию?

— Да, госпожа.

— Значит, должна сама видеть. Эволюция — это средство, благодаря которому планетарный организм реагирует на изменения в собственном окружении. Если солнце дает больше тепла, тогда существующие на планете формы жизни приспосабливают свое количество, чтобы уравновесить это и понизить температуру. Ты помнишь классический мысленный эксперимент с Планетой Маргариток?

— Но ведь в этом эксперименте на поверхности планеты имеется всего лишь один вид. Когда солнце становилось слишком горячим, росли белые маргаритки, чтобы отражать свет в космос. Когда оно остывало, росли темные, чтобы поглотить свет и удержать тепло.

Вань-му была горда тем, что так хорошо запомнила Планету Маргариток.

— Нет, нет и нет, — возразила Цинь-цзяо. — Самого главного ты как раз и не заметила. Дело в том, что на планете должны были существовать и темные маргаритки, даже тогда, когда доминировали белые. И, соответственно, белые, когда вся планета зарастала темными. Эволюция не создает новые виды по заказу. Новые виды она творит неустанно, по мере того, как радиация преобразует, разбивает и соединяет гены, а вирусы переносят их от одного вида к другому. Таким образом, ни один из видов никогда не сохраняет «чистой крови».

Вань-му еще не поняла связи, так что на ее лице появилось удивленное выражение.

— Остаюсь ли я до сих пор твоей учительницей? Обязана ли я сдержать свою часть договора, хотя ты нарушила свою?

Пожалуйста, шепнула про себя Вань-му. Если ты только поможешь отцу по данной проблеме, я стану служить тебе до конца своей жизни.

— Пока вид проживает на одной территории, постоянно скрещиваясь, отдельные представители не слишком отличаются от генетической нормы. Их гены постоянно рекомбинируются с генами других представителей того же вида, в связи с чем все отклонения равномерно распределяются по всей популяции. Только лишь когда среда вызывает столь сильное давление, что случайная черта становится ценной в процессе выживания… тогда в данной среде гибнут все представители, у которых такого признака нет. Сам же этот признак становится определяющим для нового вида. Это фундаментальный принцип гейялогии: для сохранения жизни как целостности необходим постоянный генетический дрейф. В соответствии же с этими документами, Лузитания является миром с абсурдно низким количеством видов. Генетический дрейф становится невозможен из за этих неправдоподобных вирусов, которые постоянно корректируют эти случайные отклонения. Подобная система не могла образоваться эволюционным путем, более того — в такой системе жизнь не могла бы существовать длительное время… ведь сами эти виды к изменениям не приспосабливаются.

— А если на Лузитании и нет каких-либо изменений?

— Не будь дурой, Вань-му. С огромным стыдом думаю я о том, что вообще пыталась тебя обучить хоть чему-нибудь. Звезды изменяются. Планеты колеблются и сходят со своих орбит. В течение трех тысяч лет мы наблюдаем сотни планет. Мы поняли то, что было недоступно земным ученым давних веков: какие явления типичны для всех планет и систем, а какие выступают исключительно на Земле и в Солнечной системе. Говорю тебе, планета, подобная Лузитании, могла бы просуществовать максимум несколько десятков лет. А потом произойдут изменения, угрожающие самому существованию жизни: флуктуации температуры, орбитальные возмущения, сейсмические и вулканические циклы. Так как бы смогла выжить система, имея в своем распоряжении всего лишь горстку видов? Если бы росли одни только белые маргаритки, как бы они разогрелись, когда солнце начало бы остывать? Если бы все формы жизни дышали только лишь двуокисью углерода, как бы они спасались, когда концентрация кислорода в атмосфере достигла бы убийственного уровня? Эти твои так называемые приятели с Лузитании — просто глупцы, раз высылают тебе подобные глупости. Если бы они были настоящими учеными, то знали бы, что подобное просто невозможно.

Цинь-цзяо нажала на клавишу, и экран погас.

— Ты только тратишь понапрасну мое ценное время. Не приходи сюда больше, если не сможешь предложить мне ничего лучшего. Для меня ты меньше, чем пустое место. Ты муха, плавающая в моей чашке. Ты загрязняешь всю воду, а не только то место, где плаваешь. Мне больно знать, что ты пребываешь в этом доме.

Так, видно, я не «пустое место», подумала Вань-му. Скорее всего, для тебя я довольно важна. Возможно, у тебя и блестящий ум, Цинь-цзяо, но себя ты не понимаешь ни на много лучше, чем кто-либо другой.

— Ты глупая и необразованная девица. Потому-то ты ничего и не поняла, — сказала Цинь-цзяо. — Я приказала тебе уйти.

— Но ведь хозяин в этом доме — твой отец. А господин Хань просил, чтобы я осталась.

— Ах ты дурочка, свинья, я не могу удалить тебя из дома. Вместо этого я тебе явно указала на то, что желаю, чтобы ты покинула мою комнату.