Ксеноцид

— Наверняка вирус желает и то, и другое, и он получит и то, и другое, — заявил Садовник. — Группа Поджигателя наверняка захватит корабли. Но перед тем или же после того за них вспыхнет война, в которой погибнет половина братьев. Насколько нам известно, десколада подталкивает нас в обе стороны.

— Насколько нам известно, — повторил Эндер.

— Насколько нам известно, мы и сами, возможно, десколада, — закончил Садовник.

Ну да, подумал Эндер. Они знают об этой проблеме, хотя все мы пока что решили о ней не упоминать.

— Ты разговаривал с Кварой? — гневно спросила Эля.

— Я каждый день с ней разговариваю. Только что она имеет с этим общего?

— У нее была точно та же самая идея. Что разум pequeninos может быть результатом воздействия десколады.

— Неужто вы считаете, будто после всех ваших разговорах о разуме десколады подобный вопрос не пришел и к нам в головы? — спросил Садовник. — А если это так, что вы сделаете? Позволите уничтожить собственную расу, чтобы спасти наши куцые, второсортные мозги?

Эндер тут же начал протестовать:

— Мы не считаем ваши мозги…

— Неужели? — с издевкой спросил у него Садовник. — Тогда почему вы предполагаете, будто мы можем подумать о такой возможности лишь после того, когда об этом нам скажет человек?

На это Эндер ответа найти не мог. Он должен был признать, что в каком-то смысле считает pequeninos детьми. И пытается защищать их. Скрывать от них всяческие неприятности. Ему не пришло в голову, что они и сами прекрасно могут открыть самые ужасные кошмары.

— Предподожим, что наш разум является продуктом десколады, и вы откроете способ уничтожения вируса. Кем тогда мы станем? — Садовник оглядел всех с выражением горького триумфа. — Всего лишь древесными крысами.

— Ты уже второй раз используешь это определение, — заметил Эндер. — Что такое древесные крысы?

— Как раз это они кричали. Некоторые из людей, убивших материнское дерево.

— Такого животного не существует, — вмешалась Валентина.

— Знаю, — согласился с ней Садовник. — Мне объяснил Грего. «Древесная крыса» это сленговое название белок. Он даже показал мне голо белки на своем компьютере в тюрьме.

— Ты посетил Грего? — Эля явно была поражена.

— Я должен был спросить, почему нас пытались убить, а потом пытались спасать.

— Вот именно! — с триумфом воскликнула Валентина. — Ведь ты же не скажешь, будто то, что сделали той ночью Грего и Миро, удержав толпу перед сожжением Корнероя и Человека… ведь не скажешь, будто они сделали это, выполняя приказ генетических властей!

— А я и неговорил, что действия людей не имеют смысла. Это ты пыталась утешить меня такой теорией. Мы знаем, что у людей имеются свои герои. Одни лишь мы, pequeninos, являемся орудием гейялогического вируса.

— Неправда! — воспротивился Эндер. — Ведь и среди pequeninos есть свои герои. Например, Корнерой и Человек.

— Герои? Они действовали, чтобы добыть то, чего достигли: положение отцовских деревьев. Это их стремление к воспроизводству. Героями они могли быть для людей, которые умирают только один раз. Но та смерть, которая встретила их, по сути своей была рождением. А вовсе не пожертвованием.

— В таком случае, весь ваш лес — героический, — не сдавалась Эля. — Вы освободились от давних стереотипов. Вы заключили с нами договор, который потребовал изменить многие, давно уже укоренившиеся привычки и обычаи.

— Мы хотели знаний, машин и человеческой силы. Что героического в договоре, который требовал лишь того, чтобы мы перестали вас убивать? Взамен же вы дали нам тысячелетний скачок в техническом развитии.

— Ты что, не желаешь слушать никаких позитивных аргументов? — заметила Валентина.

Садовник же продолжил свою речь, не обратив на нее никакого внимания:

— Единственными героями во всей нашей истории были Пипо и Либо: люди, которые повели себя храбро, хотя и знали, что погибнут. Это они освободились от собственного генетического наследия. А кто из… из поросят… совершил это сознательно?

Эндеру было очень больно, когда Садовник использовал слово «поросята» для себя и своего народа. За последние годы это слово утратило оттенок симпатии и дружбы, который имело ранее, когда Эндер только прибыл сюда. Теперь им часто пользовались для оскорбления. Работающие с ним люди использовали наименование «pequenino». Неужто Садовник возненавидел себя после того, что узнал сегодня?

— Братские деревья отдают собственную жизнь, — подсказала Эля.

— Братские деревья живы не в том плане, как отцовские, — презрительно отрезал Садовник. — Они не умеют разговаривать. Только слушают. Мы приказываем, что им делать, а у них нет выбора. Всего лишь орудия, а не герои.

— Все можно перечеркнуть соответствующей интерпретацией, — сказала Валентина. — Так можно отрицать любую жертвенность, утверждая, будто жертва столь гордилась собой, что это никакая не жертвенность, а только доказательство эгоизма.

Вдруг Садовник спрыгнул со стула. Эндер ожидал повторения предыдущего поведения, но на сей раз pequenino не стал бегать кругами по комнате. Он подошел к Эле и положил руки ей на колени.