Ксеноугроза: Омнибус

Шас’о активировал прыжковый ранец и сделал несколько низких длинных прыжков вдоль каньона, стараясь не показываться над его краем. Добравшись до следопытов, он приказал им подсветить целеуказателями те места, куда были заложены фотонные гранаты. Затем он перескочил на противоположную сторону каньона, уже не экономя кончающейся энергии боескафандра. Темные силуэты заполонили песчаные дюны по обе стороны ущелья. Их тени вытягивались в свете разведенных ор’эс’ла нефтяных костров.

Шас’о прицелился из плазменной винтовки по ближайшим мишеням. Они были слишком далеко, но он все же выпустил несколько светящихся зарядов, и тут же отскочил обратно на дно каньона. Спустя мгновение детонировали фотонные гранаты. В их ослепительно ярких вспышках стало невозможным определить, откуда велась стрельба. Алые трассирующие снаряды полетели над каньоном в обе стороны, а за ними последовали и тяжелые боевые.

Заряда энергии в «Кризисе» почти не осталось, но Шас’о вновь оттолкнулся от земли, вскочил на противоположный край каньона и снова выстрелил. Ор’эс’ла открыли массированный ответный огонь. За то короткое мгновение, что Шас’о провел над ущельем, между двумя лагерями противника уже началась ожесточенная перестрелка. Упав на дно расщелины, командир оставил врагов разбираться между собой. Если повезет, они будут перестреливаться так всю ночь.

— О’Шова? — голос Шас’уи дрожал, слова давались ей с трудом.

О’Шова значило «Зоркий Взгляд». Это имя придумали воины огня за время операции в пустыне. О’Шова, Командующий Зоркий Взгляд — шутливое прозвище, ставшее девизом, почти молитвой. Зоркий Взгляд всех видит насквозь, Зоркий Взгляд как всегда перехитрит ор’эс’ла, Зоркий Взгляд неуловим… Теперь оно казалось горьким укором. Угодив в ловушку на Аргапской возвышенности без возможности для маневра, в окружении орд противника, каждый день они проводили в осаде и безумных штурмах. Жертвы были с обеих сторон. Каждый погибший воин огня уносил с собой не менее десятка ор’эс’ла. И каждого погибшего остро не хватало редеющему отряду защитников.

Сегодня жертвой войны стала Шас’уи. Еще одно имя вычеркнуто и без того короткого списка. Она попала под ракетный обстрел, когда пыталась вытащить из-под огня раненого товарища. Ноги и руки ее были переломаны, в тело вошло несколько осколков. Все казалось таким бессмысленным.

— Отдыхай, Шас’уи, — ответил командующий, — только что прибыл еще один челнок. Тебя эвакуируют с планеты.

— Нет! — Шас’уи попыталась приподняться с узкой койки. — Я останусь и буду сражаться!

— Сначала вылечись, а сражаться будешь как-нибудь в другой раз, — холодно ответил Шас’о-О’Шова, как он теперь привык называться. — С такими ранениями на поле боя ты будешь бесполезна.

Шас’уи бессильно опустила голову, но не отрывала взгляда от лица О’Шова.

— Почему они не эвакуируют нас всех? Почему мы все еще здесь?

Он не знал, что ответить. Аун’о улетел, колония была разрушена, а большая часть ее обитателей погибла или разбежалась. Не осталось никаких причин оставаться здесь, но Шас’ар’тол настаивали на продолжении кампании. Поступающие подкрепления были столь малочисленны, что едва перекрывали потери. Контратаковать противника не представлялось возможным. Все, что им оставалось, — лишь бесконечные тактические маневры меж пиков и дюн.

— Я не знаю, Шас’уи, — признался он, — нам остается лишь верить в Высшее Благо.

Град снарядов обрушился на задворки колонии, дробя камни и поднимая клубы пыли. Воины огня окопались за полуразрушенными мастерскими. Свист выстрелов утонул в грохоте взрывов и разлетающейся шрапнели.

Последние несколько недель ор’эс’ла взяли новую манеру — накапливать боеприпасы и расстреливать все их заранее перед непосредственной атакой. Конечно, убивали они теперь гораздо меньше, чем когда проводили короткие и внезапные обстрелы, как только им под руку попадался ящик патронов, однако такая манера ужасно нервировала. Очередная серия выстрелов означала, что ор’эс’ла вновь приближаются.

О’Шова в боескафандре втиснулся в убежище, вырытое вместе с Фио на возвышенности в месте, которое они прозвали горкой. Расщелина соединяла колонию с высокогорной равниной. Наносной песок и пыль постоянно стекали по горке, словно лавина, ограниченная с двух сторон каменными сводами. Ор’эс’ла избрали этот путь, как самый широкий подход к колонии. У подножья «горки» уже валялись полузасыпанные песком остовы разбитых машин, оставшиеся здесь с предыдущих попыток штурма.

Земля дрожала от разрывающихся повсюду снарядов. О’Шова, забившись в укрытие, почувствовал, что и сам дрожит. Обстрел был бесконечным, и это сводило с ума. С неба сыпались снаряды всех калибров, сопровождаемые ревом ракет. Хуже и быть не могло. Алое пламя вырывалось отовсюду, в воздухе разлетались искры. В мир словно вторглись воинственные ревущие великаны.