Кто, если не мы! СИ.

Езда на четырёхногой живности ещё то удовольствие. Вернее, никакого. Чтобы я ещё раз воспользовалась подобным чудо транспортом. Ни за какие коврижки! Лучше сразу с обрыва сигануть и то легче будет. Впрочем, лошадкам были глубоко безразличны наши переживания. Моя, например, степенно и с достоинством, присущим особям королевских кровей, двигалась по дороге, изредка отвлекаясь на особо аппетитный пучок травы, и внимательно следила за тем, чтобы не отстать от своей товарки, на которой восседал Вадим. Хорошо вот ему, научили в детстве искусству верховой езды. Глядишь и пригодилось. Сколько мы ехали, сказать трудно. И вот, наконец, показались мерцающие огоньки. Хорошо-то как, скоро конец моим мучениям, а там, возможно, отдых и смена транспорта. Дай-то бог! Мы въехали на безмолвную сельскую улочку. С обеих сторон дома, впереди деревянная церквушка, окна которой и мерцали смутным светом.

Вадим остановился. Моя лошадка резко затормозила, а я, не удержавшись в седле, плюхнулась на землю и задумалась о бренности существования. Думать долго не пришлось. Агафья, покрякивая, попыталась спуститься на землю, но последовала моему примеру. С трудом поднявшись, охнула, слегка помассировала пятую точку, затем помогла подняться и мне.

-Ты как? – поинтересовалась я, - лично мне с трудом удаётся держаться на ногах, так и хочется прилечь, и больше не видеть этих проклятущих…, - я не договорила. Лошадка как-то злобно взглянула на меня, и я продолжила, - этих милых животных. Чтоб их…

-У меня тоже всё болит,- продолжила Агафья. Больше никаких романтических прогулок и никакого принца на белом коне. Лучше на белом «Мерседесе», - но взглянув на меня, поняла, что белого «Мерседеса», вместе с принцем в данной местности никак не найти и приуныла.

Я горестно вздохнула, тем самым подтвердив всё сказанное, и мы поплелись за Вадимом, направившемся к церкви. Интересно, что он там собирается обнаружить, а может, кого? У дверей церкви нас встретил местный священник, перекрестил, пожелал доброго здоровьица и спросил, что мы ищем в этой забытой богом глуши. Вадим пояснил, что собрались в Москву, но как-то умудрились заплутать, теперь вот ищем, как бы выйти на московский тракт. Ещё он добавил, барышни, как оказалось это мы, а слышать такое было приятно, устали от верховой езды и хотелось бы нанять подводу с возницей до Москвы. Священник подумал, подумал и сказал, что дело решаемо, но следует дождаться рассвета.

Дорога на Москву, как выяснилось, находилась верстах в семи от села. Пока суд да дело нас пригласили в гости. Там предложили перекусить. На столе появилась отварная картошка в чугунке, огурцы, селёдка, ржаной хлеб. Как говорится, без изысков, но сытно и вкусно. После перекуса поинтересовались, как обстоят дела в селе и окрестностях.

-Пока у нас тихо, - начал священник, - вот рядом пошалили, все закрома подчистили, церковь разграбили, молодых парней с собой забрали, под ружье поставили. Мы, слава господу, на отшибе живём, вот к нам ещё не добрались. Уж и не знаю, кого ждать, то ли белых, то ли красных, а может, и анархисты нагрянут. Хрен редьки не слаще. Всем чего-то надо. Тут один парень их Михеевки, которого с собой бандиты забрали, вернулся и рассказал, что половина ребят в первой же стычке полегла. Какие из крестьян вояки. Им бы землю пахать, да хлебушек растить. Они ведь и винтовку-то в руках никогда прежде не держали, а тут, на тебе, иди, воюй.

Невесёлая ситуация складывается. Село пока не трогали ни те, ни другие. Только надолго ли затишье? Вспомнив о своей «везучести», пригорюнилась. Пока мы беседовали, на улице посветлело. Скоро можно выезжать. Только какое выезжать, если всю ночь на ногах провели. Я так и задремала, сидя на стуле, и приснился мне странный сон: будто бы завела я кота, да такого шкодника, что слов нет. Вечно что-нибудь да сотворит, то на гардине повиснет, то по паркету прокатится, оставив своими когтями царапины. Вот и сейчас я гоняюсь за ним с веником. Паразит этот куда-то утащил тапочки. Достал меня, вот и пришлось проводить воспитательную работу. Кот сообразил, что от хозяйки нужно срочно уходить и прошмыгнул на кухню, а там любимая ваза, доставшаяся от прабабки. Не дай бог уронит, прибью. Я рванула за котом, но, как оказалось, слишком поздно. Раздался звук разбитого стекла. Ваза, моя любимая ваза! На этом интересном месте я проснулась, услышав уже не во сне, а наяву, звук разбитого стекла. Не отойдя ото сна, свалилась со стула и сделала это как раз вовремя, мимо прошелестела пуля, врезавшись в блюдо, стоявшее в буфете. Ничего себе подарочек. Огляделась, увидела Агафью под столом. Та сжалась в комочек и боялась даже пошевелиться, отец Никодим сидел в углу, прислонившись к печке, рядом устроился Вадим.

Дело запахло керосином. Бежать надо. Это поняла не я одна. Вадим поинтересовался у священника, есть ли другой выход. Священник показал рукой на едва приметную дверь.

-Она ведёт во двор.

-Тогда давайте за мной, - скомандовал Вадим и ползком направился к выходу.