Кто готовил развал СССР

Е. Чазов рассказывает про такой эпизод: «Подробно обсудив все вопросы, связанные со здоровьем Брежнева, Андропов вдруг неожиданно завел разговор о Горбачеве. «Ну как там Горбачев? (…) Сколько проходимцев, сплетников, карьеристов, льстецов вокруг, иногда и разобраться трудно. Но на Михаила Сергеевича можно положиться. Это другой человек, и я думаю, что Вы не ошибаетесь в нем. С ним можно дружить. Конечно, было бы хорошо, если бы он был в Москве. Но на сегодня я не знаю, как это сделать»«[23].

А вот отрывок из книги С. Семанова «Андропов: 7 тайн генсека с Лубянки»: «Осторожный идеологический аппаратчик, один из тайных подготовителей пресловутой «перестройки» Г. Арбатов был, как уже говорилось, близок к Андропову. В своих недавних воспоминаниях — очень осмотрительных и взвешенных — он сообщает о Горбачеве довольно неожиданную подробность: «Впервые эту фамилию услышал именно от Андропова в 1977 г., весной. Дату помню, поскольку начался разговор с обсуждения итогов визита С. Вэнса, потом перешел на болезнь Брежнева. И я здесь довольно резко сказал, что идем мы к большим неприятностям, т.к., судя по всему, на подходе слабые, да и по политическим взглядам часто вызывающие сомнение кадры. Андропова это разозлило (может быть, потому, что он в глубине души сам с такой оценкой был согласен), и он начал резко возражать: ты, мол, вот говоришь, а ведь людей сам не знаешь, просто готов все на свете критиковать. «Слышал ли ты, например, такую фамилию — Горбачев?» Отвечаю: «Нет». — «Ну вот видишь. А подросли ведь люди совершенно новые, с которыми действительно можно связать надежды на будущее». Не помню, чем тогда закончился разговор, но во второй раз я фамилию Горбачева услышал от Юрия Владимировича летом 1978 г., вскоре после смерти Ф.Д. Кулакова» [9.1].

Андропов хотел перевести Горбачева в Москву, связывая с ним какие-то надежды на будущее, но не знал, как это сделать. Случай представился, когда 17 июля 1978 г. в возрасте 60 лет умер секретарь ЦК КПСС по сельскому хозяйству Ф.Д. Кулаков.

О причинах этой смерти в достаточно раннем возрасте ходит множество версий, от самоубийства до убийства.

В. Легостаев предполагает, что Кулаков был убит. Того же мнения придерживался и бывший 1-й секретарь Краснодарского крайкома КПСС С. Медунов. Е. Чазов утверждает, что смерть Кулакова была естественной, что «у него наступила внезапная остановка сердца в связи с болезнью». В любом случае, независимо от причин, именно смерть Кулакова открыла Горбачеву дорогу в Москву.

После смерти Ф. Кулакова председатель КГБ Ю. Андропов стал пытаться протолкнуть М. Горбачева на освободившееся место. Свидетельствует Е.И. Чазов: «Я понял, что Андропов начал действовать. Мне стало известно, что он и Д. Устинов встречались с Брежневым и речь шла о назначении Горбачева на место скончавшегося Кулакова. Не знаю, что ответил им Брежнев, но в первых числах августа мы опять разговаривали с Андроповым.

Человек осторожный, не раскрывавшийся до конца даже с самыми близкими людьми, он, хотя и знал о наших дружеских отношениях с М. Горбачевым, лишь в общих чертах обрисовал складывающуюся ситуацию: «Леонид Ильич хорошо отзывается о Горбачеве, вроде и поддерживает, но что-то мнется с решением. Нет ли тут влияния Черненко? Возможно, у него есть своя кандидатура» [24].

Спор за место продолжался между Андроповым и Черненко, предлагавшим какого-то своего кандидата (1-го секретаря Полтавского ОК КПУ — редкого идиота, которого в 1988 г. все же перевели в Москву. — А.Ш.) более четырех месяцев! Кулаков умер 17 июля, но только 27 ноября 1978 г. Горбачев стал секретарем ЦК КПСС. Т.о., КГБ в очередной раз победил партийный аппарат.

Отметим, что такие старания Андропова перетянуть Горбачева в Москву не были обусловлены какой-то дружбой между ними.

Это вынужден иногда признавать даже сам Горбачев. В своей книге «Жизнь и реформы» он пишет: «Даже с Андроповым, несмотря на добрые отношения, пообщаться в домашней обстановке так и не пришлось нам ни разу. Однажды я попытался было проявить инициативу, но что из этого вышло, вспоминаю, до сих пор испытывая чувство неловкости. Когда в конце 1980-го я стал членом Политбюро, наши дачи оказались рядом, и вот как-то уже летом следующего года я позвонил Юрию Владимировичу:

— Сегодня у нас ставропольский стол, и как в старое доброе время приглашаю вас с Татьяной Филипповной на обед.

— Да, хорошее было время, — ровным, спокойным голосом ответил Андропов, — но сейчас, Михаил, я должен отказаться от приглашения.

— Почему? — удивился я.

— Потому что завтра же начнутся пересуды: кто? где? зачем? что обсуждали?

— Ну что вы, Юрий Владимирович! — совершенно искренне попытался возразить я.

— Именно так. Мы с Татьяной Филипповной еще будем идти к тебе, а Леониду Ильичу уже начнут докладывать. Говорю это, Михаил, прежде всего для тебя.

С тех пор желания приглашать к себе или быть приглашенным к кому-либо у нас не возникало» [5].