Кто и как изобрёл еврейский народ

После того как Хиршберг пресек какую-либо историческую связь между йеменскими евреями и Химьяром и превратил «отсутствие связи» в «общеизвестный» исторический факт, он поставил перед собой важнейшую задачу — выяснить происхождение евреев Северной Африки. Будучи усердным и вдумчивым исследователем, он не хотел игнорировать неудобные исторические проблемы, от которых с легкостью отмахивались большинство его коллег. Немало ранних арабских историков писали о принятии берберскими племенами иудаизма в нейтральном тоне, не одобряя его и не осуждая, это заставляет предположить, что этот рассказ содержит какую-то долю истины. Поскольку евреи, по мнению Хиршберга, никогда не занимались миссионерством, ясно, что именно присутствие еврейских общин в местах обитания берберов стало фактором, побудившим последних принять иудаизм.

Впрочем, читатели Хиршберга могли спать спокойно — он нашел способ их утешить. По-видимому, прозелиты составляли в этих общинах лишь незначительное меньшинство. В самом деле: в еврейских источниках почти нет свидетельств об обращении берберов в иудаизм; берберский язык не оставил заметных следов в письменной иудеоарабской культуре; Библия не была переведена на берберский. Тот факт, что иудеи вскоре после мусульманского завоевания перешли на арабский язык, в то время как берберы довольно решительно противились языковой «культуризации», доказывает отсутствие у иудейского населения Северной Африки берберских корней. История царственной прозелитки не имеет особого значения, ибо ее действия не согласовывались с духом иудаизма; в конечном счете, она не принесла евреям никакой пользы. Ее настоящее имя — «Кахия»; арабские авторы попросту исказили его, превратив в «Кахину»[373]

.

Хиршберг, разумеется, прекрасно знал, что отсутствие у берберов развитой письменной культуры привело к тому, что в арабской литературе и в письменном арабском языке Северной Африки практически нет следов берберского влияния. Он знал также, что существует немало имен, родовых прозвищ, суеверий и обычаев, общих для приверженцев иудаизма и берберов-мусульман (обливание водой прохожих в праздник Шавуот — берберский обычай; относительно свободный статус еврейских женщин Магриба гораздо больше соответствует берберской, нежели арабской традиции, и т. д.). В одних еврейских общинах фамилия «Коэн» не встречается вовсе, в других так зовут едва ли не всех членов общины, при том, что среди них нет ни одного «Леви»; эта «странность» вполне может указывать на единовременный акт коллективного обращения в иудаизм. Известно также, что берберские племена, перешедшие в ислам, продолжали следовать определенным иудейским традициям, например, воздерживаться от разжигания огня в субботнюю ночь или от употребления в пищу квашеного теста в ходе весеннего праздника. Это последнее обстоятельство лишь укрепило уверенность Хиршберга в непогрешимости его тезиса. Он решительно заявил: «Раннее христианство полностью исчезло из Северной Африки, тогда как иудаизм сохранился на протяжении всей истории. Необходимо признать, что ислам приняли не только берберы-христиане, но и берберы-прозелиты. Остались лишь евреи, являвшиеся потомками Авраама»[374]

.

Хиршберг ухитрился забыть о том, что согласно его собственным этнорелигиозным схемам арабы также происходят от «семени великого праотца». Однако эта типичная ошибка представляется второстепенной. Гораздо существеннее его непрестанные попытки доказать, что евреи являются «народом-расой», покинувшим свою родину и скитающимся по миру, попытки, как мы видели, превосходно согласующиеся с центральным императивом сионистской историографии. Неспособность подняться над этой «органической» идеологией, направлявшей всю его исследовательскую деятельность, раз за разом подрывала ценность его научных трудов. Именно эта ущербная идеология до сих пор является «научным источником», подпитывающим базисные концепции, содержащиеся в официально признанных израильской системой образования учебниках истории.

Андре Натан Шураки, родившийся в Алжире израильско-французский историк и общественный деятель, гораздо меньше беспокоился о чистоте своего происхождения. Поэтому в его книге «История евреев Северной Африки» сделан важный историографический сдвиг: «В то время как последние общины христиан-берберов исчезли в XII веке, североафриканские прозелиты сохранили приверженность иудаизму до наших дней. Многие считают, что примерно половина нынешних североафриканских евреев являются их прямыми потомками»[375].