Кто хочет спать с миллионером?

— А я лишь об этом и говорю, — пролепетала Галина. — Они были любовниками, но потом разбежались. Матюк бросил Самохину ради какой-то богатой бабы.

— Он альфонс?

— Да нет, Граблин говорит, что Матюк сумасшедше влюбился. Везет же людям.

— Можно без комментариев? Ближе к делу.

— Куда уж ближе? Яна пыталась удержать своего Матюка, даже резала вены, но потом передумала и тоже богатенького себе завела. Везет же людям.

— Ты нарочно? — разозлилась Далила.

Галина струхнула:

— Что — нарочно?

— Бесишь меня! Я же просила без пошлых твоих комментариев!

— Уже нельзя помечтать.

Далила дала подруге совет:

— При мне мечтать воздержись.

— Ладно, не буду, — проявив покладистость, согласилась Галина и взахлеб сообщила:

— Самохина и Матюк сожгли мосты, побили горшки, а выходит, всех обманули. Надоело в шалаше им любиться, роскоши захотелось.

— И что из того?

— Они сделали вид, что разбежались, чтобы пристроиться к чужим «кошелькам», а сами тайно встречались. Поэтому Граблин и был поражен, когда увидел в холдинге эту сладкую парочку. Он был уверен, что Яна любовница и содержанка Делягина, гендиректора корпорации «Александрия». Везет же людям. Ой, — спохватилась Галина, — я хотела сказать, какое безобразие творит эта Яна Самохина. И с Матюком роман крутить продолжала, и Делягина ублажать успевала. С двумя мужиками без проблем управлялась! Везет же людям! Ой, я не то… Стерва она, я хотела сказать!

— Значит, Яна была все-таки любовницей Александра Делягина! — Далила не удивилась, она и сама это допускала.

— Почему — была? — огорчилась Галина.

Далила поразилась:

— Ты забыла?! Делягин убит! Прямо под елочкой!

— Ах да, что-то слышала. Как ей не повезло.

— Может, наоборот, как раз с его смертью к Яночке и поперло везение. Знаешь, почему ей дали кличку Банкирша?

— Неужели выскочила за банкира? — предположила Галина и взвыла от горя:

— Ну, кому-то везет!

— Нашла чему позавидовать, — вздохнула Далила. — Разве Яна живет? Она постоянно кому-то прислуживает. Видела бы ты ее: снаружи апломб, а внутри бездна страха. Яна не выскочила за банкира. Она сама стала банкиршей.

— Да ну! Вот людям везет! И как Самохина стала банкиршей?

— Понятия не имею. Знаю только, что у нее солидный пакет акций в очень приличном банке.

Галина задохнулась от восхищения:

— Вот это везение! Ты ей сочувствуешь, а она живет припеваючи!

— Припеваючи она не живет, а мучается, — возразила Далила. — Ей и сейчас частенько приходится собой торговать.

— Это зачем?

— Чтобы доли своей не лишиться. Сама Яна ноль без палочки, вот и рассчитывает на мужские мозги. Поверь мне, Яна добровольная рабыня. Вещь. За деньги готова принадлежать любому в постели. Она сама себе такую роль отвела, так жизнь и проживет. Когда вещь состарится, ее оберут до нитки и на свалку свезут.

— Неужели таких рабынь мужененавистница Лизка Бойцова держит в своем женском клубе? — рассмеялась Галина. — Хороша же у вас компашка!

Далила не хотела защищать Елизавету — боялась бесплодной дискуссии — но ради справедливости вынуждена была сказать:

— Елизавета не любит Самохину.

— Зачем же тогда Самохина в клуб Лизкин ходит? Развлечение не из дешевых, как я поняла. Взносы с «членш» дерут еще те.

— Потому Самохина в клуб и пришла, что надоело ей быть чьей-то вещью.

— Ну, везет же людям! Лизка научит Янку быть человеком, — саркастично заключила Галина. — Бойцова, этот фельдфебель в юбке, мигом решит мировую проблему, над которой столпы классической литературы и философии бились веками.

Далила рассердилась:

— Во всяком случае, Самохина уже понимает, откуда растут проблемы у женщин. Она пытается быть человеком.

— Ага, а Елизавета ей помогает. Учит, как грамотно мужиков лягать и пинать. Год-два таких тренировок, и Янка дюжину мужиков сгнобит. И получит разряд феминистский. И сразу же станет не вещью, а человеком.

— Ну, знаешь, это уже слишком, — возмутилась Далила. — Елизавета нормальная женщина. Я не заметила у нее нездоровой ненависти к мужчинам.

— И поэтому в вашем клубе мужиков с утра до ночи костерят! Ну, умора! — заржала Галина.

— В клубе костерят не мужиков, а нечестных конкурентов. Там собираются деловые женщины, которые вынуждены брать барьеры, расставленные мужчинами.

— Ну надо же, железные леди ввалились в трамвай бизнеса и удивляются, почему это мерзкие мужики не вскакивают и дамам места свои не уступают.

Далилу обидело такое потворство мужчинам.

— А как бы ты поступила на месте тех дам? — ядовито поинтересовалась она.

Галина отрезала:

— Я не стала бы ждать, когда мне уступят место.

— Но все места заняты, и заняли их мужчины. Что, по-твоему, надо делать?

— Надо самого главного выбрать и присесть к нему на колени.

— Иными словами, надо поступить, как Самохина, — торжествуя, сообщила Далила. — Выходит, и ты рабыня. Но опыт нам говорит, что с мужских колен прогоняют.

— Поэтому я на них и не карабкаюсь. Я вообще никаких вершин не терплю. С детства боюсь высоты. И правильно делаю. Главной — удовольствие, остальное — суета, — с пафосом изрекла Галина.

— Но сколько же у меня суеты от твоих удовольствий, — посетовала Далила и приказала: