Кто хочет спать с миллионером?

— Нет-нет! — запротестовала Далила.

— Но почему?

— Хочешь правду?

Елизавета азартно заверила:

— Конечно, хочу!

— Мне кажется, я становлюсь человеком.

— Это как?

Далила шепотом сообщила:

— Врать и хитрить надоело.

— А жить честно с мужчиной нельзя. Эти скоты сами изолгались и нас заставляют, — пожаловалась Елизавета и спросила:

— И как же быть?

— Не знаю пока. Но меня это не напрягает. Вы с Галкой в новые отношения меня не гоните, и я буду счастлива окончательно.

— Но как же не гнать? — поразилась Бойцова.

Далила взмолилась:

— Дайте человеком пожить. Я впервые за много лет себя уважаю.

— За что? — изумилась Елизавета.

— За то, что не хвалю кого-то тогда, когда хочется его поругать. За то, что не прячусь, не угождаю, не «приседаю», не унижаюсь, не лгу. Впрочем, об этом я уже говорила. Короче, с тех пор как порвала с мужем и Александром, я собою горжусь. Мне даже стыдно вспоминать, как я раньше жила.

Елизавета прикрыла ладонью рот и простонала:

— Бог мой, да ты больна!

— Я больна? — изумилась Далила.

— Конечно. Тебя мучает назойливое желание стать человеком. Что это, если не болезнь?

— Скорее, это неудовлетворенная совесть. Я слишком долго не в ладу с ней жила. Видимо, желание очиститься заглушило другие желания. Впрочем, эта лекция не для женского клуба.

— Точно, — согласилась Елизавета. — Давай сменим тему. Разобралась ты с красавцем Орловым?

Далила призналась:

— Запуталась окончательно. Я ему выдала все, что накопала про Матюка и Самохину, а он обрадовался и вывалил мне на стол пятьдесят тысяч долларов.

— Да ты что?! — поразилась Бойцова.

— Но самое странное заключается даже не в щедрости гонорара. Едва я сообщила, что Снегурочка и Дед Мороз были любовниками, Орлов испугался. Особенно он занервничал, когда узнал, что Матюк и Самохина успешно охмуряли супругов Делягиных. Я даже подумала: «Откажется от моих услуг».

— И что?

— Не отказался, — выдохнула Далила. — Тогда я сказала, что Делягин подменил мешок, потому что собирался подставить Невестина, а Яна то ли ему помогала, то ли воспользовалась мешком, чтобы убить самого Делягина.

Елизавета ахнула и спросила:

— И как он это воспринял?

— Окончательно испугался. Стал задумчивым и рассеянным, а потом вдруг обрадовался и вывалил сумасшедшие деньги на стол. И что я теперь должна думать?

— Темное дело. А может, он враждует с Самохиной или с этим, как его?

— С Матюком, — подсказала Далила.

— Как я могла забыть такую фамилию? — подивилась Елизавета и бодро продолжила:

— Точно, этот Орлов как раз и мечтает потопить Матюка, а ты компромат на него накопала. Вот красавчик в восторг и пришел.

— При чем здесь Матюк? Я Самохину твою в основном подозреваю.

— Мою? Я терпеть не могу эту дуреху, — с обидой проныла Елизавета. — Крутится в нашем клубе, продвинутость демонстрирует, а сама овца овцою.

— Сдается мне, что эта овца неплохо погрела руки на матером волке, покойном Делягине, и его жене Шурочке. Вот и суди теперь — овца она или животное покрупнее. Ты смогла бы убить человека? — пристально глядя подруге в глаза, спросила Далила.

Елизавета искренне поразилась:

— Какой же он человек? Он любовник! Любовника, ясное дело, смогла бы. Мужики умеют нас, баб, доводить. К тому же наслышана я об этом Делягине. Сволочь он был, сквалыга, развратник и гад.

— А «гад» — это что?

— Гад — это скользкий, что та змея.

Далила удовлетворенно кивнула:

— Что ж, я рада, что у Самохиной для убийства были причины. Впрочем, и сама она не проста. Я тестировала ее. Тесты открыли в ней склонность к авантюризму. Да и совести у нее большой дефицит. Данные еще те. С ней все ясно, с Самохиной.

— А с кем не ясно? — осведомилась Бойцова.

— С Орловым. Кто он? Какую преследует цель? Тьма вопросов. Завтра встречусь с Матюком и расспрошу его про красавчика. Они точно знакомы, — заключила Далила и с надеждой произнесла:

— Вот когда встанет все на места.

Глава 21

Из клуба Далила вернулась в полном раздрае. Она была недовольна собой, своей жизнью, работой, а больше всего — подругами.

Едва поздоровавшись с сыном, Далила проследовала на кухню и загремела кастрюлями. Хлопоча у плиты, сердито ворчала:

— Как раздражает людей мое счастье, как им хочется вогнать меня в ад, на сковороду, на которой жарятся сами. Фиг им, не получится.

— Что не получится? — спросил сын.

Далила вздрогнула и оглянулась:

— Димка, сколько раз тебе говорить, не подкрадывайся. Я пугаюсь.

— Мамуля, опять ты ругаешься.

— Что значит «опять»? Когда я ругалась?

— С тех пор, как мы остались одни, постоянно, — спокойно сообщил Дмитрий и вышел из кухни.

Далила, комкая в руках полотенце, зло крикнула ему вслед:

— Ты хотел сказать, с тех пор, как меня бросил твой подлый отец? Я правильно поняла?

Сын не ответил.

«Стоп, — приказала себе Далила, — кажется, я сегодня схожу с ума».

Повесив на плечо измятое полотенце, она поспешила за сыном. Увидев мать, он насторожился и на всякий случай сказал:

— Прости.

Она подсела к нему на диван и виновато шепнула:

— Ты меня, Дима, прости.

Он улыбнулся:

— Легко.

В комнате повисло молчание.

«Ждет, когда я уйду», — догадалась Далила.