Кто мы

Его визуальное восприятие вновь работало, он вновь мог двигаться. То, что увидел Персей, было для него как минимум занятным. Подняв голову к потолку, робот оценил расстояние встроенным лазерным дальномером – двадцать метров. Опустив цифровой взор к тем предметам, которые его окружали, робот попытался испустить цифровой сигнал своим братьям по разуму, но тщетно. Персей находился в абсолютно экранированном помещении, и его цифровые сигналы не покидали стен большого помещения, чуть меньше диаметра самого кратера.

Белоснежные колонны упирались в потолок и бежали вдоль всей стены, а само помещение имело круглую форму. Нигде не было видимого источника света, но стены и вся поверхность будто бы подсвечивали себя сами, изнутри. Между многочисленными колоннами, над поверхностью резных постаментов высотой в полтора метра, в пространстве над ними, словно в невесомости парили разные по диаметру и строению континентов планеты. По предварительной визуальной оценке, их было больше тридцати.

Персей обернулся вокруг своей оси, и будто бы интуитивно узрел знакомую планету, на которой создали его. Он узнал планету Земля. Подойдя к постаменту с родной планетой и теми континентами, которые преобладают сейчас, Персей смотрел на идеальную голограмму, и выглядела она словно не свечение, а естественные реальный предмет.

Поднеся руку к медленно вращающейся планете, Персей моментально зарегистрировал новое возмущение пространства, но на этот раз дело касалось физики. Всё окружение обрело атмосферу планеты Земля, словно кто-то переключил режим безвоздушного состояния на обычный кислород. Измеряя уровень углекислого газа, кислорода, водорода и прочих химических элементов, Персей заключил – чистейший, свежий воздух, без примеси и вредных веществ.

Склонив голову к парившей над постаментом планете, диаметр которой был ровно в один метр, Персей стал прогуливаться вдоль пьедесталов. Над их гладкими поверхностями парили планеты разных оттенков, от красных до жёлтых, зелёных, пурпурных и голубых, тёмно-синих, ультрамариновых, на которых прослеживались континенты разных форм и размеров или же сплошная ровная поверхность как на красной планете под человеческим названием Марс. Мимо этого постамента с данной планетой он только что прошёл.

– Что это? – подумал про себя Персей, решив вернуться к своей планете и не идти дальше.

Оказавшись возле белого многогранного постамента с планетой Земля, Персей вновь посмотрел на колонну, на её диаметр, оценил высоту до потолка, быстро просчитал в уме варианты подъема до потолка и так же мысленно заключил – наверх путь не близкий, но как пробить себе проход, чем? – Вновь задумался робот и решил всё же прогуляться вдоль подиумов с планетами, понимая то, что лишь несколько ему визуально знакомых совпали с современными знаниями о космосе. Остальным парящим и медленно вращающимся планетам он и названия не знал, не говоря уже об удалённости от Солнечной системы и характеристиках этих космических тел.

– Может быть, это и есть те ответы, которые ищут существа, связавшиеся с нами, способные нести себя в пространстве и времени не доступном принципам работы нашего визуального восприятия? – Думал про себя робот, сливающийся с общим белым фоном своим белым, местами запачканным в реголите бронекостюмом, легким как хлопок, но прочным как алмаз. – Но, если бы существа нашли данный объект, они бы дали весть, предупредили! – перебирал мысли Персей, посмотрев на Планету полностью зелёного оттенка, будто бы сплошные леса и сочные травы росли в долинах и на горных вершинах, в низинах и впадина её.

Мысли о возвращении на поверхность будто бы стирались, выносились из диспетчера первоочередных задач, работающего как открытое приложение в электронном сознании робота. На месте их возникали новые задачи, новые мысли, объединяясь друг с другом по темам, оформляясь в идеи, желания и умозаключения. И основной мыслью в действительности была комбинация слов в вопросе, звучавшем на человеческом языке так – Что это? В чём суть этого места?

Планета Земля. Франция.

В эти минуты.

Его тайная резиденция была ничуть не хуже основного официального поместья, в котором он жил со своей дочерью. Разве что этот дом был гораздо меньше и его панорамный вид выходил не на лазурное солнечное побережье, по волнам которого бороздили дорогие яхты и круизные лайнеры, а на заснеженные горные вершины, где лучи яркого солнца, сияющие на снеге по-особому, окрашивали его в иссиня белый цвет.

Ле шале де ля Солитюд – так он называл уединенный дом в горах, неподалёку от горнолыжного курорта. Но это не была хижина пастуха, однако походила она на стиль швейцарского архитектурного исполнения.