Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности

События 11 сентября 2001 года беспощадно вынудили американцев осознать тот факт, что удаленность от «горячих точек» больше не является синонимом безопасности. Пробуждение от иллюзии было чрезвычайно жестоким: американцы внезапно обнаружили, что участвуют в новой войне, ведущейся на многих фронтах и прежде всего – у них дома. После 11 сентября президент Буш заявил: «Мы отказываемся бояться». Но сегодняшний мир – это мир страха, и американцам придется свыкнуться со страхом

, даже если они не хотят жить в страхе

. Чтобы справиться с новыми угрозами, следует найти нелегкий компромисс между сохранением традиционных ценностей и свобод – и обеспечением важнейшей свободы сегодняшнего дня, а именно свободы от насилия и покушений на жизни, имущество и общественные институты граждан США.

Уязвимость – главный критерий, по которому американцы на новом этапе развития общества определяют свою национальную идентичность. В прошлом, рассуждая об «отечестве», американцы, как правило, имели в виду страну, из которой они сами или их предки прибыли в Америку. Новая уязвимость заставила понять (и это прекрасно объяснила Рэчел Ньюман, чьи слова цитировались в главе 1), что отечество американцев – Америка и что обеспечение безопасности отечества – приоритетная задача правительства. Уязвимость придала новую значимость национальной идентичности. Тем не менее она не покончила с дискуссиями и конфликтами вокруг идентичности, продолжавшимися всю вторую половину двадцатого столетия. Белизна кожи более не является признаком «доминирующего класса», расовая принадлежность также утрачивает значение (если не считать белого нативизма), англо-протестантской культуре бросают вызов испанизация и мультикультурализм, – в этих условиях вера остается единственным источником национальной идентичности для большинства американцев.

Именно вера сформировала американскую идентичность в эпоху революции и оставалась ключевым элементом идентичности на протяжении всей истории США. В двадцатом столетии ее значимость еще более усилилась благодаря двум факторам. Во-первых, вследствие обесценивания расовой и этнической принадлежности и непрекращающихся нападок на англо-протестантскую культуру, вера единственная из четырех важнейших элементов американской идентичности сохранила свои позиции в обществе. Во-вторых, вера приобрела статус, сравнимый с ее статусом в эпоху революции, как отличительная особенность американской идеологии, противопоставлявшая эту идеологию мировоззрению немецких, японских и советских врагов США. Поэтому многие американцы считают, что национальная идентичность должна определяться исключительно верой и что при условии такого определения сложится «гражданское общество», разительно отличающееся от других, в которых идентичности определяются через расовую и этническую принадлежность, культуру, религию или «наследственность». Америка может быть мультиэтнической и мультирасовой, может не иметь стержневой культуры, но оставаться при этом единой, поскольку американцев объединяет приверженность вере. Но так ли это на самом деле? Может ли идентичность нации определяться только политической идеологией?

Мы вынуждены ответить на этот вопрос отрицательно: кредо само по себе еще не создает нацию.