Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности

В 1960-х годах стали возникать массовые общественные движения, бросавшие вызов этой Америке с ее культурой и принципами. Для этих движений Америка была вовсе не национальным государством, объединяющим людей с общей культурой, историей и верой, но конгломератом различных рас, народов и субнациональных культур, в котором отдельные люди отождествляли себя не со страной, а с интересами тех или иных групп. Сторонники подобных взглядов отвергали концепции плавильного тигля и томатного супа, господствовавшие в Америке в начале века, и утверждали, что на самом деле Америка – мозаика, или салат из множества ингредиентов. Признавая прошлые поражения, Хорас Каллен в девяностую годовщину своего рождения в 1972 году торжествовал победу: «Потребовалось почти пятьдесят лет, чтобы мои идеи пробились к людям. Никто не любит чужаков, в особенности тех, которые нарушают установленный порядок». Президент Клинтон поздравил американцев с освобождением из-под ига доминирующей европейской культуры. Вице-президент Гор истолковал национальный девиз «E pluribus unum» (придуманный Франклином, Джефферсоном и Адамсом) как «Из одного – многие», а политолог Майкл Вальзер, вспоминая калленовскую «нацию национальностей», заметил, что девиз должно переводить как «Внутри одного – множество»²¹⁴

.

Деконструкционисты предлагали различные социальные программы, призванные усилить влияние на общество субнациональных, расовых, этнических и культурных групп. Они одобряли тягу иммигрантов к сохранению в общинах «духа родины», наделяли пришлых правами, недоступными коренным американцам, отрицали саму идею американизации как «не американскую». Также они настаивали на переделке учебников и пособий по истории с тем, чтобы в них вместо «одного народа», упомянутого в конституции, появились «народы». Иными словами, налицо было стремление заменить историю нации историей субнациональных групп. Принижалось значение английского языка как центрального элемента американского образа жизни, выдвигались требования двуязычного обучения и лингвистического разнообразия. Права групп и расовых сообществ признавались приоритетными по сравнению с правами личности, этой неотъемлемой части «американской веры». Эти и им подобные действия оправдывались теорией мультикультурализма и рассуждениями о том, что именно многообразие, а никак не единство, должно стать главной ценностью Америки. Истинной же целью всех этих манипуляций была деконструкция американской идентичности, создававшейся на протяжении трех столетий, и возвышение идентичностей субнациональных.

Разногласия относительно расовых приоритетов, билингвизма, мультикультурализма, иммиграции, ассимиляции, трактовки исторических событий, роли английского языка и «евроцентризма» были на самом деле сражениями в войне за природу американской национальной идентичности. В этой войне участвовали значительные «квоты» политической, интеллектуальной и бюрократической элиты, заодно с которыми выступали лидеры, фактические и потенциальные, субнациональных групп, в чью пользу война и велась. Особое значение приобретали симпатии государственных служащих, прежде всего чиновников, судей и учителей. В прошлом имперские и колониальные правительства поддерживали существовавшие в той или иной стране меньшинства, дабы облегчить себе правление, которое осуществлялось по принципу «разделяй и властвуй». Правительства же национальных государств пытались добиться объединения своих граждан, развития национального сознания, подавления субнациональных, территориальных и этнических лояльностей и повсеместного использования государственного языка, а потому перераспределяли общественные блага к выгоде тех, кто придерживался «национальных норм». Вплоть до середины двадцатого столетия точно так же вели себя политические лидеры Америки. Однако в 1960-х и 1970-х годах они стали предпринимать шаги, целью которых было ослабить культурную и идеологическую идентичность Америки и выпятить на первый план расовые, этнические, культурные и прочие субнациональные идентичности. Надо сказать, что явление, когда национальные лидеры приступают к деконструкции нации, не имеет прецедентов в истории человечества.

К политической элите примкнули, в значительной своей части, академические, деловые, профессиональные и массмедийные круги Америки. Впрочем, «коалиция деконструкционистов» не нашла поддержки у простых американцев. Как показывали результаты многочисленных социологических опросов и даже референдумов, большинство американцев отвергало идею ослабления национальной идентичности и возвышения идентичностей субнациональных. Более того, к «народу» зачастую присоединялись те самые меньшинства, причем достаточно многочисленные, за чьи права ратовали деконструкционисты. В массе своей американцы оставались патриотами, националистами, приверженными национальной культуре, вере и идентичности. Так возникла пропасть между американским народом и американской же элитой; их разделил вопрос о том, что такое Америка и какой она должна быть.