Кто не боится молний

— Да вставай ты, в самом деле, — толкнула подружку Тоня. — Не смеши людей, Галька.

Галя порывисто поднялась, выпрямилась во весь рост и, демонстративно отвернувшись от летчиков, с вызывающим озорством сказала подруге:

— Хочешь, встану на корму и станцую цыганочку?

— Очень надо, — засмеялась подружка. — Если нравится, танцуй. Начинается цирковое представление...

Тоня развернула плоскодонку кормой к парку, стала грести к отлогому берегу.

— Не поймет нас воздушный флот, не выхваляйся, садись на весла, Галя, поплывем назад.

Но летчики не унимались:

— Куда же вы, девчата? Хоть бы адрес оставили. Давай задний ход!

— Ну-ка ты, бойкая, пляши цыганочку. Струсила?

— Видать, на словах она бойкая, а в деле нестойкая.

Галя горделиво повела плечами, тряхнула головой, отбрасывая на затылок прямые волосы, ловко прыгнула на корму. Лодка качнулась, вздрогнула. Галя подняла руки, балансируя ими, восстановила равновесие и, не обращая внимания на перепуганную подружку, начала плясать цыганочку, лихо постукивая босоножками по хлипкой дощечке, пристроенной на корме. Лодка вновь закачалась, речная волна ударила в накренившийся борт, разбилась о Тонины ноги.

— Перестань, Галька! Белены объелась? — Тоня пыталась схватить подругу за подол. — Уймись же ты! Циркачка доморощенная.

Но Галя уже закусила удила, вошла в азарт, все быстрее и быстрее перебирала ногами, отбивая бешеный ритм, вертела бедрами, щелкала пальцами, как кастаньетами, звонко подпевала:

— Эх, раз, еще раз! Еще много-много раз!

— Не дури, Галька! — молила ее подружка. — Утонем, бешеная!

Но Галя не слушала, все больше распалялась и бойчее стучала ногами.

— Браво! — захлопал в ладоши Медников. — Давай, давай!

Галя осмелела, частой дробью застучали ее каблуки по звонкой сухой сосновой дощечке. Не обращая внимания на покачивание лодки, она бойко отбивала удары и в яром азарте так хлястнула по, доске, что та не выдержала и разломилась.

Лодка резко качнулась. Галя взвизгнула, вскинула руки и со всего размаху плюхнулась в реку.

Тоня похолодела от страха, поползла на коленях по мокрому днищу.

— Держись, Галька! Держись! Где же ты, чертяка?

В горле застряло что-то твердое, жестокое, слова вырывались с глухим хрипом.

— Га-аля! Га-а-а‑ля!

Тоня никак не могла сообразить, в каком месте скрылась Галя, не знала, куда прыгнуть, растерялась. Галины руки неожиданно всплеснулись над волной, судорожно хватаясь за воздух, и тут же опять скрылись.

С неожиданным проворством Тоня поднялась на ноги, прыгнула с лодки, стала нырять. Но все ее попытки поймать Галю были напрасны, опасность росла с каждой секундой.

Андрей Медников мгновенно сдернул с себя китель и ботинки, бросил Кирееву:

— Держи!

Его товарищ не успел опомниться, как Медников кинулся в воду. Широко взмахивая руками, быстро доплыл до лодки, и в том месте, где ныряла Тоня, он глубоко вдохнул, набрал воздуху и тоже нырнул. Долго не показывался из воды, наконец вынырнул, не найдя Гали, Оглянулся вокруг, встретился взглядом с тревожными Тониными глазами, опять набрал воздуху и пошел под воду. Раза два он всплывал на поверхность и снова нырял. В другом месте за лодкой ныряла Тоня. Спасатели никак не могли найти утопающую, с каждой минутой росло напряжение, положение становилось отчаянным. Вот и Виктор полез в воду, спешил на помощь товарищу. Вдруг над водой едва заметно мелькнуло Галино белое платье, потом показалось ее лицо и рядом — голова Медникова. Тоня оттолкнулась ногами от лодки, быстро подплыла к Медникову, подхватила подружку, тяжело дыша и всхлипывая. Спасатели молча и торопливо подтолкнули Галю к лодке, с трудом подняли через борт и погнали лодку к берегу.

Вернувшийся на берег Киреев взял мокрую Галю на руки, отнес на песок, положил на спину, разорвал платье на груди, начал делать искусственное дыхание.

Галя лежала бездыханная, лицо ее стало серым, даже позеленело, как бутылочное стекло. Ноги вытянулись, голова откинулась назад. Киреев сильными рывками разводил ее холодные руки в стороны и кверху, потом опускал, прижимал к диафрагме. Девушка не шевелилась, не издавала ни стона, ни вздоха.

Тоня выжала подол своего платья, осторожно вытирала лицо Гале.

— Давай! Давай! Сильнее жми! — просила она Киреева, который продолжал делать искусственное дыхание, вглядываясь в Галино лицо.

Медников стоял на коленях, осторожно нажимал правой ладонью на Галин живот.

— Выше закидывай руки, опускай на диафрагму.

— Расстегните пуговицы на груди.

— Качайте, пожалуйста. С ней что-то случилось, она же умеет плавать, — умоляла Тоня.

Киреев настойчиво делал свое дело.

Наконец Галины веки чуть вздрогнули, она медленно открыла глаза, тихо застонала.

— Жива? — Тоня схватила за руку Медникова. — Галька! Галя!

Киреев отпустил Галины руки, наклонился над ней.

— Дыши, Галя. Дыши.

Когда Галя увидала склонившихся над ней летчиков в мокрых брюках и рубашках, она сразу поняла, что случилось. Закрывая лицо, порывисто рванулась.

— Пустите, я сама!

Хотела встать, но Медников удержал ее.