Кто не молчит, тот должен умереть

Бросались в глаза раболепие, с которым карабинеры, одетые по этому случаю в парадную форму, встречали монахов-разбойников, и предупредительность, с которой судьи обращались к преступникам в рясах. Монахов защищали известнейшие адвокаты: профессор Карнелутти, член христианско-демократической партии, хвастливо заявивший репортерам, что не возьмет за свои труды ни одной лиры, и бывший президент Сицилийского региона Алесси, о котором в кулуарах говорили, будто ранее он неоднократно совершал в Мадзарино «благочестивые паломничества». Во время процесса в коридорах суда толпилось необычно много монахов-капуцинов и князей церкви. Присутствовавшие в зале одобрительным шепотом сопровождали все выступления защитников.

Католическая церковь и мафия безраздельно правили на Сицилии, на итальянском же «сапоге» любой судья или государственный служащий, даже если он был противником мафии, превыше всего ставил власть церкви. Как бы восприняло население Юга Италии разоблачение монахов и тем самым всего ордена? Во всяком случае, духовенство и клерикальная христианско-демократическая партия не были заинтересованы в скандале.

Монахи избрали ловкую тактику. Они заявили, что истинным преступником является монастырский садовник Лo Бартоло, покончивший с собой, чтобы уйти от ответственности. Он один знал подлинных подстрекателей. И он принудил четырех монахов играть роль письмоносцев и сборщиков денег. Монахи же были невинными жертвами этого коварного преступника.

Обвиняемые Николлетти, Салеми и Адзолина на суде ничего не могли вспомнить. На вопросы судьи они отвечали: «Я не знаю!», «Никого не узнаю!», «Я забыл!»

Омерта́ заставляла подсудимых молчать.

Монастырский служка Николетти, уже сознавшийся в своих преступлениях, отказался от части данных показаний. Признав свою причастность к убийству Каннады и покушению на полицейского Ступпиа, он отказался назвать остальных участников. В дальнейшем Николетти попросил, чтобы допросы происходили при закрытых дверях. «Я боюсь, — сказал он, — что меня постигнет участь Ло Бартоло. Я не хочу окончить так же, как он».

«Этим вы хотите сказать, что Ло Бартоло был кем-то убит?» — спросил председатель суда.

«Нет, этим я ничего не хочу сказать. Я ничего не знаю. Единственное — я опасаюсь за свою жизнь и за жизнь своей семьи. Ло Бартоло мертв — вот все, что мне известно».

К этому патер Кармело многозначительно прибавил: «У нас, в Мадзарино, так заведено: кто говорит, тот умирает. Кто не говорит, тот остается жить».

Когда судья выразил недоумение, Кармело удивленно воскликнул: «Господин судья, вы, собственно говоря, в каком мире живете? Разве вы не знаете Сицилии?»

Известно ли было членам суда, что рука мафии настигала неугодных людей даже в тюрьме? Незадолго до процесса над «фрати бандита» из Мадзарино итальянская пресса поведала о судьбе одного молодого сицилийца, который по приказу верховного суда «Общества чести» в декабре 1961 г. в течение восьми дней замучил до смерти в своей камере двенадцать человек. А судьба Гаспара Пишотты — убийцы Сальваторе Джулиано?

Однако судебная комедия продолжалась. Главные свидетели обвинения: вдова убитого Анджело Каннады и ее брат — отказались от дачи свидетельских показаний. За несколько дней до вынесения приговора вдова отклонила иск с требованием о возмещении ущерба. Более того, она послала в суд телеграмму, в которой отказывалась от заявлений, сделанных защитником от ее имени. В этой телеграмме, зачитанной во время заключительного заседания, она опровергала утверждения, будто по отношению к ней делались «попытки оказать давление извне», что мафия преследовала ее наглыми требованиями о выдаче денег, и заявляла, что она убеждена в невиновности отцов церкви.

Другие свидетели из Мадзарино также отказались от своих показаний, когда мафия напомнила им о себе. Именно так повел себя аптекарь Калоянни. Он явно не хотел, чтобы его аптеку еще раз подожгли. В гараже офицера карабинеров, отдавшего приказ об аресте монахов, взорвалась бомба. У свидетеля Антонио срезали виноградные лозы, срубили десятки оливковых деревьев, искалечили трех быков. Преступники оставили записку следующего содержания: «На будущее подумай, что говорить полиции. Помни: ты ничего не видел!»

Расследование длилось три месяца. Судебный процесс закончился вынесением приговора, который заранее предсказывали многие обозреватели: крестьяне Салеми и Анзолина получили по 30 лет тюрьмы, Николетти был приговорен к 14 годам, а «солдаты Христа» — оправданы.

Когда председатель суда объявил приговор, на скамьях для зрителей, среди которых присутствовало значительное число высокопоставленных духовных лиц, разразилось неистовое ликование. В тот же день монахи были освобождены из-под стражи и с триумфом возвратились в свою обитель.

Они снова служили мессы, совершали богослужения. Они продолжали исповедовать верующих Мадзарино и его окрестностей и отпускать им грехи.