Кто не спрятался…

И все же, как у нее выходило справляться с этакой холодрыгой? Я смотрел, как она выписывает пируэт в ореоле ледяных брызг — и вновь поворачивается к нам лицом. Волна захлестнула ее до плеч, укрыла подобно мантии — одни только шея да голова остались видны. Содрогнувшись, она закусила губу, захлопала голубыми глазами. Хоть я и валялся на солнцепеке, кости у меня заломило при одном только виде этой сцены.

Говорят, что в холодной воде можно словить что-то вроде оргазма. Если ты, конечно, преодолеешь изначальную боль. По ее гримасам я понимал, что она пока ничего не преодолела.

Когда девчонка вылезла из воды, по ее отменной коже потекли ручейки — от мышцы к мышце, от жилы к жиле. Намокший купальник рассказал о ее устройстве все — утаив разве что цвет волос на лобке. Но в первую очередь становилось ясно — силы ей не занимать.

Она прошла совсем рядом со мной. А я все пялился. Ее глаза блестели и все время пребывали в каком-то движении. Наверное, заметила-таки меня. Подойдя к своей компашке, она о чем-то заговорила, уперев руки в бока. Возможно, я выдавал желаемое за действительное.

Уж точно ее внимание не мог привлечь старина Рафферти. На него ведь и девчонки рангом пожиже не обращали внимания. Ему стукнуло двадцать, но рожа его до сих пор цвела подростковой угреватостью, руки — вечно заляпаны моторным маслом, у носа — первые красные прожилки от регулярных возлияний. Я-то тоже не модельной внешности парняга, но хоть без проблем с прыщами, в хорошей форме и без этой безысходной мглы во взгляде — а мне еще восемнадцать. Так что, может статься…

Может быть, она-таки приметила меня.

Мысль раздухаряла мое эго, и в горле от возбуждения встал ком; я пригубил пива, но даже так — не смог избавиться от него.

* * *

Сидеть пассивно в такой ситуации — не дело. Меня уже так и подмывало подойти к ней и без зазрения, в самом наглом порядке завладеть ее вниманием. Но в таких делах я вообще-то не то чтобы сильно хорош.

Все-таки мы с ней играли в очень уж разных лигах.

Я батрачил на лесопилке — продавал доски, фанеру и древесные заготовки оптовикам и местным умельцам-доморощинерам. Планы на колледж отодвинулись в дальние закрома — и с моей-то жаждой знаний могли так там и остаться. Я читал много и охотно, имел окейские оценки по всем предметам, но от зубрилова устал ничуть не меньше, чем от Дэд-Ривер. В конечном счете все бы поменялось — но в ту пору меня вполне устраивали три с половиной доллара за час работы и милая миниатюрная официанточка Лиза Джин в качестве подружки (кстати, после того дня я про нее и думать забыл, ни разу даже не погуляли вместе больше. Извини, Лиза Джин).

Так или иначе, просиживать в бездействии было неинтересно, но я все равно проторчал на пляже еще час, надеясь, что девчонка та снова сойдет к воде. Она не стала. Пока суть да дело, Рафферти сумел разболтаться с Лидией Дэвис.

Когда в городе объявлялись приезжие, Лидия становилась куда сговорчивее — но в мертвый сезон вновь примеряла на себя корону главной красавицы здешней дыры. Можно было увиваться за ней всячески, угождать и сорить деньгами — и ни доброго словечка, ни улыбочки в ответ не получить. Но как только объявлялась тут конкуренция, Лидия сразу делалась гораздо более милой особой.

Так что Рафферти, этого кривозубого пса, я никак не мог сейчас оттащить от этой медоточивой сученьки. Не стоило и пытаться, серьезно.

В тот день мы приехали на его тачке, но я решил, что обратного пути ради могу словить попутку на прибрежной дороге. Собрав все свое барахлишко, я влез ногами в джинсы и кеды и зашагал по пляжу к стежке-дорожке, идущей прямо по скалам.

Конечно же, я прошел неподалеку от интересовавшей меня компашки. Всех разглядел получше. Первый — высокий стройный парень-брюнет со смуглой кожей и идеально прямым заостренным носом. С ним — вторая девчонка, симпатичная зеленоглазая блондинка, на мой вкус немного полновата, но все еще вдувабельная, пользуясь низким лексиконом Рафферти. Она явно самая младшая в компании, почти школьница. На ней лимонно-желтый купальничек.

А вот полотенце первой девчонки пустовало.

Одолевая подъем, я то и дело оглядывался на пляж. Что-то ее было нигде не видать. Когда от тропы остались жалких десять шагов, я снова повернулся оценить ситуацию. Не видать!

— Да тут я, наверху, — раздался вдруг голос.

Клянусь, еще немного — и я покатился бы вниз кубарем. Костей бы потом точно не собрал.

Прямота сказанного обескураживала — как будто было так уж очевидно, что я искал именно ее. Как будто она просто знала. Повернувшись, я увидел, как она нависает надо мной, и, возможно, немного покраснел, потому что девчонка тут же улыбнулась.

Я взобрался наконец наверх. Уставился под ноги — и не потому, что это мне было необходимо; повторюсь, просто привычка такая. Хотя, вынужден сказать, на нее прямо смотреть было непросто: так много обнаженной натуры вблизи мне, увы, редко перепадало наблюдать. А ей явно хоть бы хны — она держалась уверенно, ей не чинила дискомфорта нагота, ни дать ни взять — какая-нибудь островная дикарка.