Кто первым бросит камень

Георгий вздрогнул, будто его ударило током. Тема покосился на отца и ответил:

— Почти сразу же. Как только мама сказала, что я должен поехать к отцу и жить с ним, я решил, что сбегу.

— А выкуп? Весь этот хитрый план? А история с похищением тебе зачем понадобилась?

Артем хитро усмехнулся:

— Ну я же не полный лох. Я понимаю, что без денег меня в два счета найдут. Ну и не хотелось сбегать в Мексику и работать там официантом. У меня же все-таки есть мозги… Вот я и решил их использовать.

— Да уж мы догадались… Я так понимаю, ты по Интернету аннулировал билеты на самолет, которые были заказаны для нас твоим отцом. Скажи, а как ты выбрался из туалета в аэропорту Франкфурта? Ты даже не представляешь, какой тарарам я там подняла, когда ты потерялся…

Артем захихикал, прикрывая рот ладонью. Сейчас он походил на дошкольника, которому очень ловко удалось стащить из буфета спрятанную мамой шоколадку.

— А, там был пацан с тележкой, уборщик.

— Мустафа! — кивнула я, вспоминая, как меня допрашивала немецкая полиция.

— Да. И я дал ему десять баксов за то, чтобы он вывез меня оттуда на своей тележке, где у него всякие щетки и банки с порошком стояли.

— И что дальше? Как же ты перебрался из Германии в Израиль?

— Я пообещал Мустафе сто баксов, если он сведет меня со своим старшим братом.

Тут Артем немного смутился, но все же продолжал:

— Имени его я вам не скажу. Он серьезный парень и, честно говоря, полный отморозок… но он мне помог. Я рассказал ему о плане, который придумал. Он сказал, что за киднеппинг ему грозит пожизненное. А я объяснил, что это не настоящее похищение, не могу же я сам себя украсть? Ну тогда он согласился. Они вывезли меня в багажнике. Потом взяли мне билет на самолет и дали поддельный паспорт. Ну то есть паспорт настоящий, но на него переклеили мою фотографию. Немного загримировали, и я стал Ибрагим Джабраилов, из Чечни.

— Откуда?! — потрясенно переспросил Йосеф.

— Из Чечни, — пояснила я. — Много чеченцев живет в европейских странах. Они считаются беженцами, и на них смотрят с сочувствием. Подростка из Чечни не станут тщательно досматривать. Все знают, что они пострадали от войны.

Я не стала говорить Йосефу, что мои соотечественники тоже пострадали от той войны. Вот только никто не стал после этого относиться к нам с большим сочувствием. А вообще ловко придумано! У этого брата Мустафы голова неплохо варит!

— Я въехал в Италию, а там меня передали другим ребятам, и мне опять поменяли документы. Я стал Александр Шульц, еврей. Так что в Израиль я въехал нормально, никто особо не докапывался.

— И тут твои юные сообщники запросили денег, да? — спросила я. — И ты потребовал от отца первый взнос. А почему не всю сумму? Не доверял своим союзникам, верно?

Артем кивнул.

— Честно говоря, был момент, когда я решил — все, сейчас меня убьют. Я очень испугался. Ситуация вышла из-под контроля. Они накурились и стали орать: «Где наши деньги? Давай сюда наши деньги!» Сказали, что отрежут голову, и завязали глаза, чтобы я не видел, какими железками они там брякают. Я чуть не обделался от страха… Повалили на пол, начали бить… А один снимал на камеру мобильника…

— Как же ты с ними справился? — Мне было интересно, как мальчишка умудрился подчинить себе своих непредсказуемых союзников.

Артем горько усмехнулся.

— Как? Использовал свои мозги. Вот тут я и начал меняться. До этого меня передавали с рук на руки, я ехал, как посылка… да, честно говоря, всю жизнь так прожил. А тут, когда они меня били на полу, я вдруг подумал: «А почему я должен подчиняться этим болванам? Они ведь настоящие животные! Я намного умнее их. Я смогу заставить их подчиняться мне!»

Я бросила быстрый взгляд на Георгия. Тот смотрел на сына так, словно впервые его видел.

— Я сказал им, что мой отец — миллионер. Что он с радостью отдаст любую сумму, какую мы запросим. Что денег хватит на всех, только нужно вести себя по-умному, тогда не поймают.

— Они заинтересовались и спросили: «А как это — по-умному?» Так и было?

Артем кивнул.

— С этой минуты я понял, что они у меня на крючке. Они так хотели денег… Честно говоря, они жили в такой нищете, что я их понимаю. Ни образования, ни нормальной работы… Вариантов два: пахать за копейки или идти в банду. А там либо сесть лет на двадцать, либо вообще получить пулю в живот молодым.

— Ты впервые задумался о том, что мир жесток и несправедлив?

— Пожалуй, — пожал плечами Артем. — До этого дня я всегда полагал, что у меня самая тяжелая на свете жизнь. Смешно!

— И что, с тех пор твои ребята тебя слушались?

— Да, и это, признаться, было очень приятно. Они делали все, что я скажу. Выполняли все инструкции. Особенно зауважали после того, как я сказал, что запись моего избиения можно послать моему папаше. Они после этого дали мне кличку…

Артем виновато покосился на отца и закончил:

— Кличку Мозг.

Киприанов-старший побелел и стиснул зубы.

— Я не просил, они сами, — пояснил Артем.