Кто поймал букет невесты

– Кто злой? Евдокимов, что ли? – рассмеялся Николай. – Иван Васильевич – добрейший человек. Сегодня не с той ноги встал, вероятно. Я его понимаю, самому бежать сюда не хотелось.

– Анна Михайловна! – крикнул Евдокимов. – Забыл спросить: у вас оба комплекта ключей от машины?

– Оба, – ответила Аня.

Они снова подошли к машине и стали наблюдать, как эксперт наносит черный порошок на ручки дверей.

– На правой внутренней есть пальчики, – сказал эксперт.

– Скорее всего, это отпечатки Веры Бережной, – предположила Игнатьева.

– А Верочка здесь каким боком? – не оглядываясь, поинтересовался эксперт.

– Владелица машины вчера ее катала на своем кабриолете, – объяснил полковник. – Дружат они.

– Ну, тогда передавайте своей подруге нижайший поклон от Сысоева, – не отвлекаясь от своего дела, произнес эксперт. – Скажите еще, что нам ее очень не хватает. Ивану Васильевичу одному не разорваться. Он один у нас теперь. Слава богу, что чудилу Горохова сняли, а так бы мы вообще неизвестно чем занимались…

– Хватит языком молоть! – прервал его монолог полковник. – Что там еще надыбал?

– А ничего. Все отпечатки стерты. Следов взлома дверных замков не обнаружено. Двигатель был заведен родным ключом или очень качественным дубликатом. Сигналку снять легко, если есть осциллограф.

– В каком салоне приобреталась машина? – обратился Евдокимов к Ане.

– Вера этот салон посоветовала. Вы думаете, что…

– Вспомни, давала ли ты кому-то ключ от своего «мерса», – не дал Ане договорить Тарутин.

– Никому не давала. Но пару часов ключ находился в сумочке, а сумочка в кабинете, в котором меня не было. Часа два или даже больше. Однако я не думаю, что кто-то мог вытащить ключ и сделать слепок.

– Достаточно знать идентификационный номер транспортного средства машины. Тогда можно изготовить дубликат, неотличимый от родного ключа. Болванки для «Мерседесов» в наличии всегда, – произнес Евдкокимов. – Так где вы, говорите, оставляли сумочку и кто знал, что у вас новый автомобиль?

– Только водитель моего начальника знал. Да и Сухотин тоже.

Евдокимов посмотрел на Тарутина:

– Я поехал в управление. А ты давай уж сам тут…

Он обернулся к Ане:

– Вере привет от меня передавайте. Хотя не надо, сам ей позвоню сейчас: спрошу про автосалон и про его владельца.

Глава двадцать первая

Аня ждала Тарутина, а он не приходил и не звонил. Сама она не решалась беспокоить его звонками, чтобы не мешать работе и чтобы не показаться навязчивой. То, что произошло минувшей ночью, было ее слабостью, она сама предложила Коле остаться. Она ни о чем не жалела, но все же переживала немного – не оттого, разумеется, что оказалась такой внезапной, а оттого, что Николай не звонит и не спрашивает, как она себя чувствует. А сердце разрывалось от желания услышать его голос. Все-таки она не выдержала и отправила ему эсэмэску: «У меня все хорошо».

Конечно, она чувствует себя хорошо и даже очень хорошо, если не считать переживаний по поводу автомобиля, использованного убийцей без ее ведома. Теперь трудно будет в такой машине ездить, потому что в голову будут лезть мысли: «Я сижу в кресле, в котором сидел убийца»…

Впрочем, это не так важно. Волновала Аню простая мысль – почему Коля не звонит. И даже ответного сообщения не прислал, если уж нельзя разговаривать с ней при ком-то…

И с работы тоже не звонили. Но как раз последнее не волновало ее совсем. Хотя она сама один раз набрала номер Виктора Константиновича, но Сухотин, очевидно, отключил аппарат. Разговаривать с начальником не особенно и хотелось, но надо было выяснить, мог ли кто-то проникнуть в тот самый кабинетик с шарфиком на вешалке, сделать слепок ключа или проверить свидетельство о регистрации, чтобы списать идентификационный номер машины. Хотя если так случилось, то сам Виктор Константинович наверняка об этом ничего не знает. И его водитель тоже вряд ли что-то может сообщить, потому что в офис заходит редко. Скорее всего, прав полковник Евдокимов, и надо проверять автосалон. Аня думала об этом и гнала из головы мысли о произошедшем ночью убийстве. Но они постоянно мешали сосредотачиваться на чем-то другом, мешали почувствовать себя счастливой.

Тарутин появился около восьми вечера. Позвонил в дверь, а когда она открыла, вручил букет роз.

– Мог бы и предупредить, что задерживаешься, – сказала Аня. – А то я волноваться уже начала.

– По сути предъявленных мне обвинений хочу сообщить следующее: я тебя люблю и жизни без тебя не представляю.

Он ушел в ванную мыть руки. Аня с кухни слышала, как текла вода, а Коля разговаривает с кем-то по телефону. Наконец, он появился и сообщил, что целый день у него возможности не было даже немного перекусить.

Они прошли к столу, на котором стояли два букета – вчерашний и сегодняшний.

– Что-нибудь удалось выяснить? – спросила Аня.