Кто поверит эху? - Часть 4 (СИ)

Отец Шими хорошо умел лечить, как и брат, но они оба умерли, не сумев помочь себе. А Шими, сквозь пальцы спустив все наследство, стал в итоге лишь мусорщиком - и считался немножечко колдуном, немножечко не от мира сего. Лечил животных и бродяг, и те выживали.

Он не знал, кто его подопечная. Должен был лишь передать письмо, если женщина поправится. Болезнь затянулась: жар то спадал, то вновь поднимался, но хуже всего было с рассудком больной. Его пошатнуло какое-то сильное потрясение, и Шими не был уверен, что она придет в себя.

А жаль.

Она была еще довольно молода и даже сейчас довольно красива. Ему годилась, пожалуй, в дочери... или в очень младшие сестры.

Она пришла в себя однажды вечером, когда Шими уже собирался лечь спать - в той же комнате, привычно уже на матрасе подле двери.

Села, поджала колени, натянула одеяло на плечи, двигаясь не так, как прежде: осознанно. Так не женщины смотрят - больные голодные рыси, яростно и бессильно.

- Где мои девочки? - скорее по губам понял, чем услыхал; более того, почти увидел слова, тяжелые, медленно падающие.

Вместо ответа он протянул письмо. Спохватившись, поднес и свечу поближе, чтобы могла прочитать.

Дрожащими от слабости руками она развернула бумагу, вчиталась, и вдруг рассмеялась сухо, лающе. Этот смех Шими очень хорошо расслышал и рад был бы тут же позабыть.

**

"В шестой день Месяца Угря-Шаанэ войска захватчика Мэнго сокрушили горные заставы и спустились на равнину Трех Дочерей, где его поджидали войска командующего Ируваты. Здесь удача изменила Мэнго: он не смог продвинуться вглубь долины и стал в предгорьях. Если Заступница будет милостива к Хинаи, то скоро подмога придет из Северной крепости Ожерелья и враг будет разбит. Но командир Северной пока медлит, опасаясь удара из земель рухэй. По этой же причине медлит и командир Черностенной. Таких сил еще не собиралось у Ожерелья, помоги Небо нам всем".

Так десятого числа месяца Угря записал на сшитой в книгу бумаге хэйта секретарь командира Сосновой Яари Эйра. Увлеченный древними летописями, он уже несколько лет по собственному желанию записывал все, что казалось важным. А война была событием наиважнейшим.

В эти дни многие в разных частях провинции видели белое облако, схожее с крылатой лесной собакой. Разным людям оно показалось сходящим Ахэрээну. Растерянность вызвал знак - Опора, символ любви и заботы никак уж не символ войны. Другие начали говорить - ошиблись, то, верно, был белый дракон, явившийся укрепить дух жителей Хинаи.

Третьи толковали иначе - облако не коснулось земли, развеялось, и знак это самый плохой. Власть Ахэрээну не простирается более над провинцией, грядут темные времена.

По деревням со списками ездили порученцы, уточняя количество мужчин, которых призовут в войско. Некоторых забирали уже сейчас. Приграничному региону, Хинаи разрешалось держать свою постоянную армию, но, если не хватит сил, оружие придется взять каждому, кто сможет его удержать.

Тагари выступил к Трем Дочерям, забрав большую часть войска Срединной. Командирам ее и Сосновой поручено было в срочном порядке подготовить еще новобранцев.

Там, где дома примыкают к дороге, и в городках и селах стоят люди, смотрят на проходящее войско. Женщины стоят, старики, калеки и дети. Нет молодых мужчин - опасаются, что заберут, хотя не станут воины из отрядов хватать людей на обочине.

Не поднимается пыль от тысяч шагов, зато снег превратился в кашу; вскоре замерзнет опять, и долго еще по дорогам тяжко будет идти и ехать.

Зеленые с желтым знамена Хинаи, а рядом малиновые - Дома Таэна. А знак одинаковый - рысь, хоть и по-разному изображена. Подобравшаяся для прыжка - правящего семейства, и уже прыгнувшая - самой провинции. Будет ли удачным ее приземление...

Глава

Свеча в лампе погасла, за ней вторая, погружая комнату в полумрак, но Рииши этого не заметил, лишь приблизил к глазам донесение, которое читал. Так много надо было успеть - отец, почувствовав себя лучше, дал согласие на его отъезд к войску. Рииши уже выбрал, кому передать дела. Ближайший помощник захотел отправиться с ним, его было не отговорить; приказывать не хотелось, и пришлось думать о новой кандидатуре. Но теперь все в порядке. Вот только письма доразобрать, от тех, кто еще не знает об его отъезде.

И послание из Сосновой...