Кто правит миром?

Декларация о принципах совершенно явно удовлетворяла требованиям Израиля, но не говорила ничего о национальных правах палестинцев. Она соответствовала концепции, сформулированной Деннисом Россом, главным советником президента Клинтона по Ближнему Востоку, который принимал участие в переговорах в Кемп-Дэвиде в 2000 году, а впоследствии был одним из советников Обамы. Как объяснял Росс, у Израиля есть запросы, в то время как у палестинцев всего лишь

пожелания, явно куда менее значимые[311]

.

Статья 1 Декларации о принципах гласит, что конечной целью переговорного процесса является «окончательное соглашение на основе Резолюций Совета Безопасности ООН №№ 242 и 338». Те, кто знаком с дипломатическими шагами вокруг конфликта Израиля и Палестины, без труда поймут, что это означает. Резолюции №№ 242 и 338 ровным счетом ничего не говорят о правах палестинцев, если не считать смутного упоминания о «справедливом урегулировании проблемы беженцев»[312]. О более поздних резолюциях, где все-таки упоминается о правах палестинцев, в Декларации о принципах нет ни слова. Если к кульминации «мирного процесса» идти по этому пути, палестинцы могут распрощаться со своими надеждами на любую, пусть даже ограниченную степень национальных прав в бывшей Палестине.

Последующие статьи ДОП говорят об этом более отчетливо. Они устанавливают, что палестинская власть простирается на «Западный берег реки Иордан и территорию Сектора Газа, за исключением вопросов, которые должны обсуждаться в ходе переговоров на постоянной основе: Иерусалима, поселений, размещения воинских частей и израильтян» – то есть всех сколь-нибудь важных проблем[313]. Кроме того, после своего ухода «Израиль и далее будет отвечать за внешнюю и внутреннюю безопасность, за общественный порядок, за поселения и израильтян». Израильские армейские подразделения и гражданские лица могут и далее беспрепятственно пользоваться дорогами в Секторе Газа и районе Иерихона – двух территорий, которые Израиль наконец согласился освободить[314]

. Одним словом, никаких значимых перемен не предвещалось. Кроме того, в Декларации о принципах не было ни слова о программе строительства поселений, лежавшей в основе конфликта, которая даже до масштабного расширения во время переговорного процесса в Осло уже подрывала любые реальные перспективы достижения палестинцами хоть сколь-нибудь значимого самоопределения.

Если вкратце, то поверить, что затеянный в Осло переговорный процесс проложил путь к миру, можно лишь, как иногда говорят, «преднамеренно прикинувшись невежей». Тем не менее подобная уверенность для западных комментаторов и интеллектуалов стала чуть ли не догмой.

За подписанными в Осло документами последовали дополнительные соглашения между Израилем, с одной стороны, и Арафатом и ООП – с другой. Первым и самым важным из них стал договор «Осло-II», заключенный в 1995 году незадолго до убийства премьер-министра Рабина – события трагического, несмотря на то что иллюзорные представления об этом человеке как о «миротворце» не выдерживают никакой критики.

Договор «Осло-II» стал документом, которого можно было бы ожидать от смышленых студентов юридического факультета, если бы им поручили состряпать бумагу, позволяющую властям Израиля и США делать все что заблагорассудится, при этом оставляя место для разговоров о более подходящих вариантах. А вину, когда эти варианты не реализовывались, возлагать на «экстремистов», своими действиями якобы ставивших крест на всех обещаниях.