Кто проторил дорогу к пакту?

А ложь эта потому, что даже в период так называемых репрессий и сразу же после них иностранные военные атташе в Москве, признавая факт репрессий, которые называли более правильным термином «чистки», одновременно сообщали своему начальству, что высоко оценивают военный потенциал Красной Армии. К примеру, французский военный атташе Паласс еще в апреле 1938 г. (то есть в разгар «чисток»!) сообщал в Париж, что Красная Армия вполне в состоянии защитить собственную территорию, а ее наступательная мощь, хотя и является ограниченной, может нанести серьезный урон врагу[319]

. То же самое 18 апреля 1938 г. (тоже ведь на апогее «чисток»!) своему лондонскому начальству сообщал и британский военный атташе в Москве Р. Файэрбрейс, который, признавая факт «чисток», тем не менее в части, касающейся оборонительного потенциала Красной Армии, прямо указал: «Я по-прежнему считаю, что Красная Армия явится внушительным противником»

[320]

. То же самое он сообщал и 6 марта 1939 г.[321] Не отставал от них и их американский коллега военный атташе США в Москве Ф. Феймонвилл. 20 апреля 1938 г. (опять-таки в апогее «чисток»!) он представил американскому послу в СССР Дж. Дэвису обстоятельный доклад о боеспособности Красной Армии, который последний немедленно направил государственному секретарю К. Хэллу. В докладе Феймонвилл, признавая факт «чисток» в командном звене РККА, тем не менее, не впадая в пессимизм, достаточно высоко оценивал шансы Советского Союза и его вооруженных сил противостоять нападению на него «коалиции агрессивных держав» — как с точки зрения подготовленности армии, так и обеспечения страны всем необходимым для ведения войны. Сами понимаете, что никто не мог заставить военных атташе ведущих капиталистических государств мира делать в то время такие оценки о боеспособности РККА. Это, что называется, с одной стороны. Но с другой-то, если обратиться к широко известному правилу разведки, — если информация трижды подтверждается данными из разных источников, — то как минимум это уже достоверная информация. Разве не так?! Проще говоря, утверждение маршала Василевского о том, что «без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел... », мягко выражаясь, не адекватно подлинным реалиям того времени. Но ведь дело-то не только в том, что между 1937 и 1941 гг. есть также и 1939 год. 0т незыблемой хронологии нас никто не избавлял. И, следвательно, если Василевский утверждал то, что утверждал, то, вне всякого сомнения, он имел в виду и 1939 г. Прежде всего в том смысле, что 23 августа 1939 г. был заключен советско-германский договор о ненападении, положивший начало возникновению советско-германской границы, с рубежа которой и началась агрессия против СССР в 1941 г. Соответственно, прежде чем перейти непосредственно к 1939 г., необходимо проанализировать, что же на самом деле произошло с командными кадрами в 1937 — 1938 гг. и какую роль могли сыграть «чистки» в предыстории заключения договора о ненападении.