Кто проторил дорогу к пакту?

Дело в том, что своим негласным содействием ускорению заваливания заговора Тухачевского искуснейший международный интриган по имени PERFIDIOUS ALBION открыл себе дорогу не только к Мюнхенской сделке, что, как говорится, после всех вышеназванных разъяснений, само собой разумеется. Он открыл себе дорогу и к созданию для СССР такой ситуации, когда он, без какого либо влияния извне, безальтернативно вынужден был подчиниться неумолимой логике европейского равновесия. Именно это обстоятельство в переводе с британского дипломатического языка на нормальный человеческий язык и означало самое главное — предоставить Гитлеру возможность действовать! Чего ранее западные мерзавцы не могли сделать. Попросту говоря, таким образом Гитлеру милостиво дозволялось напасть на СССР. К тому же при внешней якобы очевидности вины самого Сталина: мол, сам связался с такой сволочью, как Гитлер, — вот сам и расхлебывай. Если еще проще, то, используя неумолимость диктата логики европейского равновесия, PERFIDIOUS ALBION (фактически с прямой санкции США) создал ситуацию подставы Советского Союза под угрозу вооруженного нападения Германии!

«Предоставить Гитлеру возможность действовать» в переводе на язык геополитических реалий того времени означало предоставить ему территориальный «кредит» для нападения на СССР. Причем именно такой территориальный «кредит», который не только обеспечил бы возникновение ситуации непосредственного территориального соприкосновения между Германией и Советским Союзом, но и создал бы настолько идеальный плацдарм для нападения, чтобы Гитлер не смог бы увернуться от своих ранее данных обещаний напасть на СССР!

Как указывалось выше, и на Западе знали, что поздней осенью 1936 г. германский генеральный штаб провел стратегические командно-штабные игры, во время которых «обкатывался» прототип будущего плана «Барбаросса». Несмотря на фантастический по условиям того времени успех гитлеровских генералов в ходе этой, пока еще картографической, агрессии против СССР — взяли Минск на пятый день «картографической» агрессии, — вывод, который сделали гитлеровцы, был поразителен. Он гласил: «...никакого точного решения относительно "Восточной кампании" не будет найдено, пока не будет разрешен вопрос о создании базы для операций в самой Восточной Польше»[390]

. Речь шла о входивших тогда в состав польского государства территориях Западной Украины и Западной Белоруссии.

Именно этот уникальнейший шанс — для захвата указанного плацдарма — и дал Западу заговор Тухачевского, точнее, его провал, которому Запад сознательно и изрядно, но негласно посодействовал, последовательно трансформировав его как в Мюнхенский сговор, так и в подлейший затем розыгрыш так называемой «польской карты».

Это обстоятельство Сталин отметил еще в своем докладе на XVIII съезде ВКП(б), намекнув попутно, что вовсе не намерен спокойно на это взирать: «...Взять Германию. Уступили ей Австрию, несмотря на наличие обязательства защищать ее самостоятельность, уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Чехословакию, нарушив все и всякие обязательства, а потом стали крикливо лгать в печати о "слабости русской армии"... толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо. Надо признать, что это тоже очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора...

Еще более характерно, что некоторые политики и деятели прессы Европы и США, потеряв терпение в ожидании "похода на Советскую Украину", сами начинают разоблачать действительную подоплеку политики невмешательства. Они прямо говорят и пишут черным по белому, что немцы жестоко их "разочаровали", так как, вместо того чтобы двинуться дальше на восток, против Советского Союза, они, видите ли, повернули на Запад и требуют себе колоний. Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии, как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше...

Необходимо, однако, заметить, что большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом»[391]. К слову сказать, это далеко не первое предупреждение со стороны Сталина и СССР в адрес западных демократий. Первое имело место еще в конце марта 1935 г., во время встречи Сталина с британским министром иностранных дел А. Иденом, о чем уже говорилось выше.