Кто рано встаёт, тот рано умрёт

– Мне очень приятно, – сдержанно произносит Бахман, проводя голосом границу в наших отношениях. Вроде того, что мы тут слуги истинного искусства, а ты не пошёл бы к чёрту, добрый человек.

– Взаимно, герр Бахман, взаимно, – бормочу я, думая о том, что посылать меня к чёрту поздно. Кто не знает: я уже оттуда.

Эрих продолжает исполнять роль хозяина. Он кивает мне в сторону стола. Только теперь я замечаю, что над столешницей едва возвышается макушка крохотной женщины с узкими глазками.

– А это фрау Бахман. Понтип – из Таиланда. Прошу любить и жаловать!

Фрау Бахман приветливо улыбается и машет мне рукой.

«Халло! – Халло!»

В отличие от своего замороженного мужа фрау Бахман весьма непосредственная особа. Такой вывод я делаю, заметив, что она сбросила легкие сандали и устроилась на стуле, скрестив ноги по-азиатски. Что ж. У немцев есть пословица: «Andere Länder – andere Sitten» или в вольном переводе на русский: «Каждый сходит с ума по-своему».

В этот момент Лиля заканчивает беготню, и ужин переходит в новую фазу. Мы рассаживаемся за столом вперемежку – мальчик-девочка, мальчик-девочка. На этот раз меню радует даже меня. На первое – мадрилен со сметаной, на второе – утка с грибами и рисом. Есть ещё печёные булочки с куриными кнелями, а на десерт – лимонный пудинг с соусом из жжёного сахара. Если так пойдет и дальше – три недели я как-нибудь продержусь.

Эрих потчует собравшихся замковым вином. Как и положено серьёзному руководителю, доктор Бахман не пьёт ни капли спиртного. Зато крошечная, как бюджет Гаити, Понтип с удовольствием пробуёт всё и безостановочно нахваливает угощение, вгоняя Лилю в краску смущения. Не отказывается весёлая тайка и от вина. С мелодичным звоном вчетвером сдвигаем хрустальные бокалы: Эрих, Лиля, Понтип и я. Бахман с осуждением смотрит на нашу оргию, глодая утиную косточку. Ну и чёрт с ним! Я не собираюсь брать Бахмана на шпагу. Каждый сам творец своего несчастья. Просто в отместку за высокомерие не буду называть его доктором.

– Надеюсь, Эрих у тебя всё готово к приёму моих коллег? – задаёт Бахман вопрос управляющему, когда мы переходим к кофе. Лиля ставит на стол вазы с конфетами и фруктами. Алинка радостно пищит и тянет ручонки к сладостям.

– Разумеется, Никлас, – отвечает Эрих. – Для каждого участника выставки приготовлена комната в южном крыле. Для семи мужчин на третьем этаже, для четырёх женщин – на втором. Как раз над вашей студией. А ты с Понтип будешь жить рядом с башней – жилищем герра Росса. Мы отвели вам большую комнату – когда-то владетелю Замка она служила спальней.

Бахман милостиво кивает.

– А где будет размещена собственно выставка? – интересуюсь я.

– На первом этаже западного крыла, – сообщает мне Лиля. – Как раз под замковой картинной галереей.

– Мы с Никласом решили, что работы наших художников будут смотреться очень гармонично в старинных интерьерах, – говорит Эрих, опять подливая всем вина.

– Восточное крыло так и не закончили? – снова спрашивает Бахман.

Управляющий отрицательно крутит большой головой.

– Ещё не совсем. Я на время проведения выставки закрыл доступ в восточное крыло и отпустил рабочих. Думаю, так будет лучше. Не хочу, чтобы они попали на глаза бургомистру.

– Что же, это разумно, – замечает Бахман.

– Мы можем завтра с утра осмотреть помещения для выставки, – предлагает Эрих. Бахман опять кивает, берёт свою трубку и принимается набивать её табаком. Эрих закуривает сигарету. Понтип тоже достаёт сигареты. Я не курю, поэтому никотин заменяю кофеином – наливаю себе чашку кофе. Лиля уносит недовольно захныкавшую Алинку спать. Впрочем, Лиля быстро возвращается, присоединяется к нам и прикуривает сигарету о ближайшую свечку. За окнами уже совсем темно. Поднявшийся к вечеру ветер воет в трубах. Каменная громада Замка начинает гудеть, как огромный орган. Несмотря на эти тревожные звуки, в столовой уютно. Мы молчим, наслаждаясь исходящим из камина теплом. Косматые облака табачного дыма плавают в мерцающем свете сгоревших до половины свечей.

Я с тревогой замечаю, что Эрих начинает беспокойно ёрзать на своём месте. Явно назревает новая лекция про винографолию, но Лиля спасает положение. Он тихо просит Бахмана:

– Никлас, расскажите нам о вашей выставке.

Тот пожимает плечами.

– Что вы хотите знать, моя дорогая?

– Над чем сейчас работают ваши художники? Какие работы они хотят выставить? Мне всё интересно.

– Не забывай, Никлас, что Лиля у нас гид, – улыбается Эрих. – Именно она будет проводить экскурсии по вашей выставке.

– Для посетителей я специально приготовил целую стопку рекламных проспектов с цветными иллюстрациями и пояснениями, – говорит Бахман, – а что касается творчества нашей студии, то мы считаем себя продолжателями так называемой Дунайской школы.

– Что это за Дунайская школа? – интересуюсь я. Мне действительно любопытно, ведь моя мама была художницей.

Бахман снисходительно смотрит на меня, попыхивая трубкой.