Кто развязал Вторую Мировую? Настоящие «поджигатели войны»

Тем временем готовился к наступлению и ЮгоЗападный фронт. Здесь в руководстве народ подобрался поосновательней, без новомодных закидонов «пролетарской стратегии». 25 мая, совершив тысячекилометровый переход в конном строю с Северного Кавказа в район Канева и Чернигова и разгромив по дороге многие действовавшие в советском тылу бандитские отряды, на помощь фронту прибыла 1-я Конная армия. Прибыло шестнадцать тысяч кавалеристов, шестнадцать тысяч лучших в мире сабель — и с этого момента стратегическая ситуация резко изменилась в пользу РСФСР...

Не менее важным было и подкрепление другого рода: 26 мая членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта был назначен Сталин, начальником же тыла фронта стал сам Дзержинский.

Наступление Юго-Западного фронта началось 26 мая, почти на две недели позже северного соседа.

К началу активной фазы войска фронта более чем в полтора раза уступали по численности противнику: 46,4 тыс. против 78 тыс., но при этом уступая в пехоте (22,4 тыс. штыков против 69,1 тыс.), пулеметах (1440 против 1897) и артиллерии (245 орудий против 412).

  

Но зато красные имели решающее превосходство в кавалерии: 24 тыс. сабель против 8,9 тыс. Этот фактор и сыграл решающую роль на бескрайних степных просторах Украины.

Первый этап боев не принес особых успехов, и 31 мая РВС дал указание командованию 12-й армии прекратить фронтальные атаки Киева. 3 июня Сталин направил телеграмму Буденному и Ворошилову, в которой предписывал отказаться от лобовых атак укрепленных пунктов кавалерийскими частями.

* * *

На рассвете 5 июня 1-я Конная армия вновь перешла в наступление. После двух часов ожесточенного сражения Польский фронт был прорван, и на оперативный простор в тыл польского Южного фронта вошла шестнадцатитысячная кавалерийская лава с более чем пятью сотнями пулеметных тачанок и тремя десятками конных батарей артиллерии. Боевое построение 1-й Конной было многоэшелонным: 4-я кавдивизия шла впереди, 11-я и 14-я двигались за ней во втором эшелоне, 6-я кавдивизия и особая кав-бригада составляли третий эшелон. Это обеспечивало наращивание удара в ходе наступления и позволило буденновцам уже 7 июня овладеть Житомиром, уничтожив польский гарнизон и освободив из плена 7 тыс. красноармейцев, которые сразу же встали в строй. К 8 июня сопротивление противника было окончательно сломлено. Польский фронт на Украине оказался расколотым на две части. 12 июня советские войска вступили в Киев.

Стремясь задержать наступление Юго-Западного фронта, поляки перебросили туда две дивизии из Белоруссии. Чтобы избежать удара во фланг, находившиеся перед Западным фронтом польские части начали 18 июня отход без боя.

* * *

Тем временем советское командование принимало меры по усилению войск Западного фронта, который только в июне получил 58 тыс. человек пополнения. Когда 4 июля там тоже началось наступление, Тухачевский имел 152 тыс. бойцов против 75,3 тыс. у польского командования, 722 орудия против 464 и к тому же получил редкое для Красной Армии оружие — танки. Прорывая фронт на участке 33-й Кубанской стрелковой дивизии, красные 4 июля впервые использовали три отремонтированные на Путиловском заводе трофейные английские машины. При появлении первого же танка батальон 159-го резервного пехотного полка поляков обратился в бегство.

11 июля войсками Западного фронта был освобожден Минск. 14 июля — Вильно, который по договору с Литвой должен был перейти под ее юрисдикцию. Советское наступление продолжалось.

  

Надо сказать, что до 25 апреля 1920 г. советское руководство прилагало всяческие усилия, чтобы решить конфликт с Пил-судским мирным путем. Однако военные победы Красной Армии июня-июля 1920 г. вскружили головы лидерам большевиков, вызвав у них желание добиться «советизации» Польши. В обстановке всеобщей победной эйфории, что охватила «кремлевских мечтателей», диссонансом прозвучало мнение Сталина. В отличие от большинства советских вождей, он трезво представлял значение национального фактора и не строил никаких иллюзий насчет «классовой солидарности польских трудящихся». Оценивая в конце мая перспективы Польской кампании, Сталин писал в «Правде»: