Кто сеет ветер

— Убери со стола.

Служанка бесшумно и быстро составила на поднос посуду и вышла. Каваками положил на письменный стол телеграмму.

— Через три дня тебе нужно вылететь в Дайрен, — сказал он слегка фамильярно и в то же время почтительно.

— Уже решено?

— Да… как видишь, — майор кивнул на депешу.

Барон Окура неторопливо ее прочитал, подпер рукой усталую голову и совсем тихо ответил:

— Через три дня я не вылечу.

— Ты заболел? — беспокойно спросил Каваками.

— Да, я немного больной.

Майор покосился на смятую русскую газету, потом перевел взгляд опять на барона и, чуть сдвинув брови, сказал хладнокровно:

— Что же… пошлем Араи!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Предвыборная борьба, подготовка к которой началась задолго до срока выборов в новый парламент, дала в руки директора «Общества изучения Запада» новые крупные козыри. Шаткое положение Имады сразу упрочилось. Изворотливый и беспринципный, он ориентировался в сложной политической обстановкё быстрее многих партийных лидеров.

Руководителям фашистской военщины удалось сговориться с партией Сейюкай, но так как рабочие профсоюзные организации повели пропаганду за укрепление единого народного фронта, исход борьбы предрешить было трудно: многое зависело от настроения крестьянства и мелкой буржуазии. Между тем во многих местах возникли серьезные крестьянские волнения. Ходоки от сельских организаций умоляли правительство и парламент о помощи, но депутатам вроде Каяхары было не до крестьян. Каяхару занимали вопросы своей женитьбы и спекуляции Тайванского банка.

Несмотря на военные успехи в Китае, промышленное и финансовое положение страны продолжало оставаться тяжелым. Японские заводчики и купцы прибегали в экономической борьбе с Америкой и Европой к циничным и темным средствам, вроде подделки фабричных марок и клейм, но это помогало им мало, хотя в погоне за резким снижением себестоимости они заставляли работать даже детей.

Правительство, понимая необходимость уступок помещичьим и торгово-промышленным кругам, пыталось маневрировать между партиями, проводя беспощадное подавление рабочего и крестьянского движения и в то же время изредка робко ударяя по наиболее агрессивным элементам военщины, стремящимся к безраздельной диктатуре. Но фашистские группировки наступали все энергичнее и смелее.

В этой противоречивой и сложной обстановке Имада явился посредником между влиятельной парламентской фракцией, возглавляемой депутатом Каяхарой, и военно-промышленной кликой барона Окуры. Вместо журнала «Тоицу» Имада создал новый журнал, явно фашистского направления.

Ярцев, однако, продолжал оставаться личным секретарем директора, предупреждая профессора и Онэ о планах противника.

Новое кооперативное издательство и редакция журнала «Тоицу» помещались теперь в доме Гото, молодого писателя, известного своими симпатиями к пролетарскому, революционному движению и искусству.

Окно кабинета было раскрыто. Гото лежал грудью вниз на татами и быстро писал ответы на письма рабочих — без столика, без чернильных приборов — автоматической ручкой на ровных полосках прочной глянцевитой бумаги.

С улицы в раскрытое окно освежающе вливался теплый осенний воздух. По мостовой мчались авто и велосипеды, гулко гудя рожками. Шумная толпа пешеходов стучала высокими гета. Напротив издательства из одинокой трубы американского бара рвался в погасшую синеву густой белый дым, плотный, как вата. Отрываясь от крыши, он становился лиловым, потом розоватым, пластался над улицей и висел разноцветным зыбким мостом.

Вечер был ясный и тихий; погода располагала к прогулке по Хибиа-парку или по Гинзе, но увлеченный работой Гото, казалось, не замечал ничего, кроме объемистой пачки писем, на которые было необходимо как можно скорее ответить.

Статья Онэ Тейдзи «О положении на рыбных и крабовых промыслах депутата Каяхары», написанная с необычайной в японских условиях смелостью, силой и прямотой, вызвала в рабочей общественности живой отклик. В редакцию журнала «Тоицу», на адрес автора этой статьи, стали приходить сотни писем с заводов, фабрик и рудников, где условия труда и быта были не лучше, чем на указанных промыслах. Рабочие и работницы приводили ужасающие примеры эксплуатации и издевательств, просили у редакции журнала советов и помощи и с трогательной взволнованностью и восхищением благодарили автора за его мужественное выступление в печати в защиту их прав.

Так как у Онэ, перегруженного редакционной и журналистской работой, отвечать на все эти письма не было времени, то в помощь ему за это дело взялся граф Гото.

Биография этого умного, жизнерадостного аристократа, перешедшего на сторону рабочих, была весьма примечательна…