Кто сильней - боксёр или самбист?

— Товарищ лейтенант, что делать-то будем? Наш боксёр по делу краями прошёл, не убивец он, ясен пень. Может, не будем парнишке судьбу ломать? Дадим шанс защитнику свой долг перед Родиной выполнить? Авось хоть в армии спортсмену мозги вправят!

Оперуполномоченный вдруг улыбнулся, став ещё моложе, и с гордостью сказал:

— А я в десантуре отслужил, в Пскове! И у меня первый разряд по самбо.

Виктрч удивлённо посмотрел на молодого лейтенанта:

— Оно как! Десантник, значит. Самбист. Молоток! А я вот всё в пехоте, между прочим — царице полей!

Участковый сложил вчетверо исписанный листок и протянул отцу Тимура:

— Возьми, почитаешь на досуге и с сыном поговоришь. А мы с Тимуром сейчас всё как надо напишем.

Они сели вдвоём за стол, и Тимур уже под диктовку участкового быстро написал новое объяснение: так и так, мол, был на танцах, в драках не участвовал, около 22:00 взял куртку в гардеробе и пошёл домой. В конце добавил: «Написано собственноручно» — и поставил дату и подпись. Этот листок был аккуратно уложен в планшетку, и незваные гости ушли. Отец сел на диван и внимательно прочитал оставленный листок. Долго сидел и размышлял про себя. Потом произнёс:

— Виктрч сказал про тебя, что ты парнишка нормальный, но в посёлок после службы лучше не возвращаться. Сегодня у тебя был первый звоночек, Тимур. Думай сам, как дальше жить будешь.

Примерно так всё и рассказал Тимур, стоя на задней площадке автобуса вместе с Радиком. Только не стал говорить про свои первые показания и с кем именно ушёл с танцев. Радя выслушал внимательно, не перебивая, и, когда Тимур замолчал, спросил:

— А опера этого как звали?

— Не представлялся. Сказал только, что в десантуре отслужил.

— А о чём они с твоим отцом базарили?

— Не слышал: дверь на кухню закрыли и радиоточку включили.

Радик нахмурил лоб и с видом бывалого задумчиво произнёс:

— Отмазал твой отец тебя, Тимур. Век воли не видать — отмазал! При таком раскладе тебя должны были в «луноход» кинуть и в цугундер на трое суток закрыть, а потом как карта ляжет. Молоток твой батяня. Уважаю! Мой только водку хлестать может. Даже мне адвоката не нанял, падла!

Радя зло сплюнул. Автобус уже проехал первую остановку посёлка и подъезжал по улице Коммунистической к конечной станции. В посёлке так и говорили, объясняя проезд дальше: «По Коммунистической и до тупика! Там — конечная».

Тимур вдруг спросил:

— Радя, слушай, я вот с детства знаю, что к вам на Заозёрный одному лучше не соваться. И ты наверняка тоже не гулял один по нашему посёлку. А что мы с тобой делим? Год назад, на День Шахтёра, к нам махаться челябинские приехали, целый автобус. Так мы с вашими объединились и всю ночь их гоняли по посёлку. А в этот раз мочим вон друг друга! Чего нам не хватает?

Радик задумался и ответил:

— Хрен его знает, Тимур. Ещё наши отцы дрались на этих танцах. Получается, чтобы мы не дрались между собой, на нас должен кто-то напасть?

Затем протянул руку и сказал с улыбкой:

— Лады, Тимур! Ты всё правильно сделал. С армии откинешься, заглядывай к нам на Сорок четвёртую. Скажешь, что меня знаешь — никакая падла не дёрнется.

Хотел Тимур сказать, что эти слова уже слышал, но только улыбнулся и молча протянул руку. Из автобуса вышли вместе, призывник отправился в парикмахерскую делать свою причёску под абсолютный ноль, а группа сотоварищей рванула к единственному в посёлке ресторану «Южный».

Вечером были традиционные проводы в армию. Призыв уже шёл полтора месяца, и в основном все друзья-приятели уже служили. Народу собралось немного: отец с матерью, младший брат, Санёк с Валериком, которые тоже ждали армейской повестки этой весной и, как обещала, пришла Леночка. Тимур впервые в жизни выпил две стопки водки, сильно опьянел и с трудом проснулся в своё последнее утро на гражданке.

Вот с таким сумбурным запасом в голове: отцовского воспитания, поселковых понятий и комсомольских лозунгов — Тимур шагнул в самостоятельную жизнь. И если бы сейчас кто-то ему сказал, что он в первые же сутки в войсках распрощается со своей боксёрской карьерой и прослужит в Германии целых шесть лет; а затем, уже в недалеком будущем, но совершенно в другом государстве, сам будет работать в питерской милиции и пройдёт путь от дознавателя, опера и до старшего следователя — Тимур счёл бы эти слова личным оскорблением, и вполне мог начистить рыло такому провидцу. А может быть, просто посмеялся бы над этими глупыми фантазиями. Хорошо, что человечеству не дано точно знать, что ожидает каждого из нас в следующий день его жизни. И всё было у нашего парня ещё впереди...

(а история только начинается)