Кто смеется последним

Но Эсфирь едва отвечала на вопросы Панлевеса. Все ее внимание было обращено на никому не известного мужчину в белом бурнусе. Она явно была им заинтересована. Когда он удалялся, она следила за ним глазами.

— У этих девчонок свои причуды, — ворчал себе под нос Ванбиккер.

М-me Мопа вскоре рассеяла его сомнение.

В наступившей по данному знаку тишине, она объявила, что через несколько минут желающие могут присутствовать на сеансе гипнотизма и чтения мыслей известного гипнотизера и мага, приехавшего из Африки Абдаллы-Бен-Сид-Мустафы, и указала на человека в белом бурнусе.

Он поклонился, прижав руку ко лбу и груди. Эсфирь зааплодировала; ее примеру последовали другие. Мустафа торжественно проследовал в комнату с арабесками. За ним вышли еще двое — женщина, закутанная с ног до головы в желтый хаик, и высокий мужчина в костюме александрийского фокусника.

У треножника, где горел неугасимый огонь — алые ленты, освещенные снизу и приводимые в движение электрическим вентилятором, — все трое остановились.

Мустафа шепотом спросил о чем-то александрийского фокусника. Широко улыбаясь, этот последний достал из-за ворота смятый клочок бумажки и протянул ее арабу.

Все трое склонились над веющими лентами, над неугасимым огнем, точно жрецы, готовые приступить к священной жертве.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ — РОМАНТИЧЕСКАЯ

Флипотт стояла за кулисами в короткой тунике, в розовом трико и белой атласной треуголке на голове и смотрела на сцену. Она выступала в этом «Обозрении» сто пятнадцатый раз и все-таки волновалась. Двумя пальцами левой руки она держала две сухие горошины и перекатывала их — если ни одна горошина не упадет, все обойдется благополучно.

Сегодня ей подадут корзину белых лилий от господина, с которым у нее было «деловое свидание». Завтра она закажет новое платье… Пожалуй, можно было бы расстаться с Лагишем, если дело пойдет так же, как началось. Странно только, откуда этот господин все знает. И зачем ему нужно было, чтобы она сегодня вечером вызвала Лагиша к Мадлен? Чтобы предотвратить скандал с Виньело? Но не проще ли было бы…

— Осенью ты уедешь в Италию или Тироль, — прервала ее размышления Мадлен. — Нужно сразу приучить твоего нового милашку к тому, что тут не отделаешься пустяками. Мужчины, как бы они ни были богаты, всегда рады увильнуть от своих обязанностей, и нам нужно напоминать о них. Чем дороже мы себя ценим, тем привлекательнее мы им кажемся. Расчетливость хороша только с законным мужем.

Флипотт задумалась на некоторое время, быстро перекатывая свои горошины. Наконец, она ответила:

— Все это так, но я боюсь, что мои дела помешают мне видеться с Этьеном. А ты знаешь, как это тяжело для меня…

— Конечно. Но что же помешает тебе целоваться с ним, когда это тебе нравится? Когда едут в дальнее путешествие, берут с собой все необходимое. Нужно только уметь устраивать свои дела.

Последние слова Мадлен договорила на сцене. Она начала кружиться, раскачиваться на одном месте и улыбаться в публику. У Мадлен — полные бедра и икры, которые нравятся мужчинам. Туника у нее короче, чем у других, — она делала свое дело, как человек, знающий себе цену.

Флипотт изящнее и гибче. В ее танцах больше стыдливости и сдержанности.

— Можно подумать, что ты танцуешь на балу у монастырок, — говорила ей Мадлен. — Никакое жиго не возбудит аппетита, если оно плохо подано.

В конце акта капельдинер вынес на сцену корзину белых лилий и подал ее Флипотт. Девушка стояла и кланялась, краснея под гримом, чувствуя, что на нее смотрят товарки завистливыми глазами.

— У этой девчонки совсем нет такта…

Конечно, это прошипела премьерша, больше недели не получавшая подарков.

«Ах, боже мой, боже мой, лучше бы он этого не делал».

Флипотт остановилась в темном углу со своей корзиной цветов. Корзина была одной высоты с танцовщицей и очень тяжела. Девушка нюхала цветы, пахнущие дурманом и болотом. Их влажный запах казался ей таким сладким, душным и вместе с тем таким печальным.

Нужно было идти переодеваться, но Флипотт не двигалась. Она сама не знала, что с нею… Дом, старуха-мать, Лагиш, новый поклонник, Этьен… Почему их нельзя примирить, соединить в одно так, чтобы стало все легко и просто?.. Как бы она тогда была счастлива. Иметь свой дом, своих близких рядом и любимого человека… и потом быть обеспеченной…

Флипотт трудно было делить себя между ними всеми, а иначе она не могла… Голова ее чуть кружилась от запаха. Она закрыла глаза на мгновенье и внезапно услышала рядом с собою:

— Наконец-то я нашел тебя.

Она испуганно дернула головой и увидела в полусвете кулис фигуру Этьена Виньело. Он стоял перед ней в широченном своем пальто, с тростью в руке, в мягкой широкополой шляпе, сдвинутой на затылок.

Он смотрел на цветы и говорил медленно, точно подбирал слова, подыскивал выражения.

— Видишь ли, я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой… Дело в том, что сегодня на вечере у Мопа я закурил твою сигару, и мне пришли в голову некоторые мысли… о сигаре…

Флипотт все еще отсутствовала, она ширила глаза, стараясь понять:

— О сигаре?