Кто спрятался, тот и виноват

К моему искреннему удивлению, я сумела отнестись к процессу переодевания как к сборам на карнавал, благодаря чему даже получила от маскарада некоторое удовольствие. А разглядывая свое отражение в зеркале, и вовсе пришла к выводу, что из меня получился очень даже привлекательный юноша. Стройный, с растрепанными волосами цвета спелой соломы и внимательными зелеными глазами. Да, увы, с цветом глаз без применения магии я ничего не могла поделать. Подмигнув своему отражению, я оседлала скурр и полетела к дому Ротани.

Разговор предстоял нелегкий, и по пути я старательно пыталась придумать сильные аргументы, которые позволят мне склонить мадемуазель Поддриго на… ее сторону, убедив, что по жизни в первую очередь следует думать о себе, а лишь потом о другом, пусть даже самом любимом, человеке. Но, увы, кроме общих слов, в голову ничего не приходило, и. перестав требовать от себя слишком многого, я решила в данном случае целиком и полностью положиться на интуицию и свои способности к импровизации. Хоть делать так и не следовало, но до сей поры они меня еще не подводили. Оставалось лишь надеяться, что и мадемуазель Поддриго меня не подведет, оказавшись дома.

Первая часть прошла по плану: Ротани и правда проводила время в семейном особняке, что было весьма любезно с ее стороны, и даже, как и в прошлый раз, открыла дверь сама. Дворецкого, что ли, ее дед не держит? Не дожидаясь приглашения, я довольно нагло протиснулась в немного узкую щель.

– Что вам надо? – глядя на меня чуть расширившимися глазами, поинтересовалась девушка.

Я усмехнулась.

– С прошлого раза ничего не изменилось, по-прежнему мною движет желание повидать мсье Пуррье-младшего.

Стоит отдать должное невесте Ральфа – соображала она быстро. Практически не изменившись в лице, девушка произнесла:

– Мадемуазель Нуар, добрый день. Не скрою, меня весьма удивил ваш вид, и главным образом потому, что, как вы верно заметили, с прошлого раза ничего не изменилось и мне совершенно нечего вам сказать.

– Это неважно, – сообщила я ей. – Но если вы обладаете небольшим запасом времени, то, возможно, не откажетесь выслушать меня?

После недолгих, но заметных колебаний Ротани коротко кивнула головой:

– Хорошо, пойдемте.

Настал мой черед удивляться, поскольку хозяйка дома проводила меня… на крышу. Правда, в отличие от меня, в особняке Штрайнов к отделке крыши отнеслись более тщательно – по всему периметру стояли расписные кадки с растениями, а в правом углу под полупрозрачным тентом расположились стол, пара диванчиков и легкие качели. Надо будет воспользоваться столь замечательной идеей и соорудить у себя нечто похожее, благо место позволяет.

После того как я села на диванчик, моя спутница устроилась на качелях и, легонько оттолкнувшись ногой, поощрительно произнесла:

– Я вас внимательно слушаю.

– Великолепно, – не удержалась я и бодро изложила заинтересованной слушательнице версию, услышанную мною вчера из уст дракона. Но для пущего эффекта я добавила красок в описание смерти Джинни Стеар и трогательного поведения четы Рох на приеме у мэра. То, что Ротани видела нежные отношения Ральфа с Наваррой на публике, как-то вылетело у меня из головы. За все время, пока я говорила, девушка не издала ни звука, да и вообще внешне никак не выказала своего отношения к моим речам. Понимая, что терплю поражение, я судорожно пыталась придумать слова, способные пробить броню, в которую прочно упаковалась покачивающаяся напротив мадемуазель Поддриго.

– Ротани, я вас совсем не знаю, но полностью уверена, что затея Ральфа вам не по нутру. И дело даже не в том, что он спит в одной постели с привлекательной ведьмой, да и не только спит… это не самое важное. По вашей вине погибла ни в чем не замешанная девушка, просто хотевшая счастья, и я подозреваю, что это не последняя смерть. Вы пока еще в силах остановить Ральфа, убедить его, что добиться успеха можно, оставаясь самим собой, и, главное, удовлетворение от такого достижения получаешь намного больше. Это я проверяла на собственном опыте.

Замолчав, я с надеждой уставилась на собеседницу, но та сидела, опустив глаза на плитку, которой была замощена крыша, и продолжала отталкиваться ногой от пола. Совершенно не понимая, что следует делать, я вновь заговорила:

– Ротани, я же вижу, что ситуация вам в тягость. Верните себе своего мужчину.

– Я не могу, – глухо произнесла она, так и не подняв головы.

– Можете, – воодушевляясь, возразила я.

– Нет. Я обещала поддерживать Ральфа, а вы предлагаете мне его предать.

И это говорит умная, образованная девушка…

Один раз я услышала такую фразу: «Любовь делает нас настоящими», но согласиться с подобным утверждением смогла, лишь когда добавила в конец еще одно слово – «идиотами». И сейчас происходящее лишь подтверждало выведенную мной незамысловатую истину.

– Скажите, а если мсье Пуррье вообразит, что умеет летать, и решит прыгнуть с обрыва, вы тоже будете его поддерживать?

– Это не одно и то же, – вскинув наконец голову, воскликнула Ротани.