Кто там?

Кедров ничего не мог ему возразить и по-видимому глупо улыбался. Сейчас он представил себе эту улыбку и ему стало неловко.

Спал он беспокойно — одолевали сновидения. Едва он сомкнул глаза, как увидел своего ночного собеседника. Тот сидел в том самом кресле перед экраном… Выражение задумчивости и чуть заметная улыбка придавала его лицу необычайную живость. Высокий лоб, прищур глаз… Кедров быстро подошел к креслу и положил руку на плечо. И странное ощущение неподвижности поразило Кедрова. Он провел рукой по шее и лицу незнакомца, и первая мысль, которая ввергла Кедрова в смятение, была о том, что его собеседник мертв. Нет! Нет! Мертвецом он не был, труп всегда хранит воспоминание о жизни, а рука Кедрова лежала на чем-то холодном и жестком, как металл.

«Кукла!» — мелькнула мысль… — Кукла! — закричал Кедров в исступлении и проснулся от собственного крика.

Лежа в постели и щурясь на весеннее солнце, заглянувшее в его комнату, Кедров продолжал размышлять… Кукла приснилась, а вот на яву все дело по-видимому в автоматике и телемеханике, доведенных в лаборатории до совершенства. Так ли это? Вспомнились автоматические линии станков, автоматические заводы, электростанции, работающие без людей. Но во всех этих устройствах автоматы были «узкими специалистами». Они выполняли одну и ту же работу, одно и то же действие постоянно совершают «говорящие часы»… А дядюшкины автоматы поражали универсальностью и разнообразием поведения. Кедрову нестерпимо хотелось своим умом распутать клубок загадок, но… уж слишком они были головоломны.

…Войдя в лабораторию, он услышал голоса. В большой комнате, той самой, где ему пришлось полемизировать с машиной, находились люди. Один из них склонился над хорошо знакомой Кедрову клавиатурой, другие столпились вокруг какого-то приспособления.

— Сигнал! — услышал Кедров дядюшку. — Огонь!

За раскрытым окном, которое выходило в сад, раздался выстрел, и стая галок с пронзительным криком закружилась вокруг дерева.

Кедров уже ничему не удивлялся. Он подошел поближе и увидел экран радиолокатора, на котором быстро перемещались яркие точки. Дядюшка стоял у окна и держал в руках прибор, напоминавший рефлектор.

И вдруг знакомый, очень знакомый голос понес, как показалось Кедрову, сущую околесицу.

— Галка первая, — гремело в комнате. — Галка восемнадцатая… Галка четвертая.

Затем говоривший помедлил и после небольшой паузы добавил:

— Галка чужая…

И снова — раздельно и без запинки:

— Галка двадцать третья. — Галка вторая и тринадцатая…

Кедров подошел еще ближе и, бросив взгляд в окно, замер. Поразительная закономерность! Как только там, за окном, одна из беспорядочно кружащих птиц отделялась от стаи и стремительным комком бросалась по направлению к дереву, гнезду, так сейчас же вступал этот голос. Он сообщал номер галки.

* * *

Итак, Кедров наконец увидел своего «таинственного собеседника». В комнате за библиотекой он молча стоял перед устройством, которое вчера напомнило ему пульт управления на автоматической электростанции. Электронно-вычислительная машина! Дядюшка рассказал ему немало о ней.

Лабораторию часто посещают экскурсанты и им демонстрируют необычайные возможности машины. Но (тут дядюшка лукаво улыбнулся) экскурсантов всегда сопровождает гид, а Кедров путешествовал по лаборатории в одиночестве, и к тому же ночью… Что же удивительного, могло и померещиться!

А галки? Разве галки — забава? Нет, в хаотическом кружении их существуют определенные закономерности. Каждая птица стремится кратчайшим путем к своему гнезду. У каждой из них есть свои воздушные дороги. Но это пока только галки. А самолеты? Ведь и у самолетов есть свой маршрут. Угадай-ка его заранее… Мы нумеруем гнезда, а машина нумерует кривые, по которым к этим гнездам спускаются галки. Мало того, машина запоминает характеристики кривых, и когда на экране радиолокатора появляется электронное отражение полета галки, машина определяет ее кривую и безошибочно сообщает номер галки, прежде чем птица опустится в свое гнездо.

Машина обладает памятью… Машина рассуждает и даже управляет другими машинами. И все это по заранее составленным программам, которые она разыгрывает, как патефон.

— Вообрази, — говорил дядюшка, — летят самолеты, и мы посылаем ракету, которую по радио направляет наша машина. Она разгадывает замысел врага, и ракета поражает цель… Галки — лишь первый опыт… Ты еще поймешь, что значит модель мозга…

Немного помолчав, ученый строго заключил:

— Хватит удивляться. Ты должен стать школьником. И вот тебе первый урок, — он протянул Кедрову толстый том, на обложке которого было написано: «Электронно-вычислительные машины и кибернетика».

— Кибернетика? — переспросил Кедров.

— Да, новая наука…

---

Журнал «Знание-сила», 1956, № 7

Иллюстрации А. Лурье