Кто-то следит за мной

Роз ждала, но продолжения не последовало. Она онемела, в голове у нее помутилось. Она даже не спросила, зачем придет Димитрий и почему он, Ивен, ставит ее перед фактом в последнюю минуту.

Что ей делать? Улыбаться? Равнодушно взирать на него? И прежде чем она сумела найти удобоваримый ответ, люди, сидевшие за другими столиками, повернулись к двери, и Роз поняла, что Димитрий уже в зале. Она чуть повернулась, увидела, как он приближается к ним.

Даже сидя, Роз почувствовала, как слабеют ее ноги, и откинулась на красный бархат банкетки. Она отключилась от настоящего, не замечая, не слыша перешептываний за соседними столиками: теперь узнали не только Димитрия, но и ее. Бокал с шампанским уже выскальзывал из ее пальцев. Она знала, что Ивен рядом, но видела только Димитрия.

— Привет, Роз! — Голос Димитрия буквально оглушил ее, хотя говорил он почти шепотом. — Рад тебя видеть.

Роз молча наблюдала, как Ивен поднимается из-за стола ему навстречу, берет протянутую руку Димитрия в свои.

Роз часто задавалась вопросом: «А как она отреагирует, если доведется опять столкнуться с ним лицом к лицу? Ужаснется, смутится, обрадуется?» Но сейчас все эти эмоции слились воедино.

Газеты и телевидение не воздавали Димитрию должного. На близком расстоянии его харизма усиливалась многократно. На мгновение их взгляды встретились, и она увидела в глазах Димитрия прежнюю таинственность, ощущение того, что все может случиться.

— Ты прекрасно выглядишь, Роз. — Его слова рвали сердце.

Она продолжала молчать, тело превратилось в глыбу льда. Руки и ноги словно залили цементным раствором. И еще Роз показалось, что он наслаждается ее смущением. Молчание нарушил Ивен.

— Давай присядем. Роз, я… я… — Он повернулся к Димитрию, словно прося помощи, но тот и не думал раскрывать рта.

Роз подумала, что он намеренно предоставил инициативу Ивену. Наконец они оба опустились на банкетку по обе стороны от нее. Ивен хотел что-то сказать, но тут подскочил официант, убрал со стола, взял заказ на кофе, начал перечислять бесконечные десерты. Перечислял и перечислял. Роз решила, что он не отойдет от их столика до скончания века. Когда же он отбыл, Роз сразу повернулась к Ивену.

— Я не успел объяснить Роз, что к чему, — молвил Ивен и вновь надолго замолчал. Потом добавил: — Димитрий считает, что представлять его должен именно я. Мы должны взять на себя его защиту. Он — мой брат, член семьи.

Ивен разговаривал с ней так, будто и не было утреннего спора в «Парадизо». Вероятно, он хотел, чтобы Димитрий решил, будто Роз впервые слышит обо всех этих перипетиях.

— Обычно я… я хочу сказать, что в других обстоятельствах я бы отказался от ведения такого процесса, но когда Димитрий позвонил… ты понимаешь?

Роз не ответила. Воспользовалась паузой с тем, чтобы приглядеться к мужчинам, ожидавшим ее реакции. Если в них и проскальзывало что-то общее, то лишь в мелочах. Едва ли кто поверил бы, что у них общий отец.

С годами лицо Димитрия закаменело. Черты Ивена словно рисовали акварелью, а Димитрия — маслом. И с возрастом они становились все жестче. Впрочем, и в юности Димитрия окружала аура сильной личности, но Роз увидела тогда в нем и открытость, и доброту. Теперь же в глазах читались цинизм и холодность. Жизненные битвы закалили его, он отгородился от мира толстой броней. И хотя внешне он изменился незначительно, внутренне он стал гораздо ближе к тому Димитрию, каким она представляла его себе в далекой юности. Стоило лишить его дорогого костюма и тщательно уложенных волос, и он превратился бы в персонаж одного из ее романов: одинокого волка, который мог постоять за себя и без малейшего колебания уничтожить тех, кто угрожал ему. Однако в его душе все-таки оставалось место для любви.

Димитрий опустил глаза.

— Ты, разумеется, слышала о суде. Присяжные уже отобраны. Мне нужен самый лучший адвокат, то есть твой муж. — Ровный, нейтральный тон. — Ивен волновался, что мой выбор может вызвать у тебя негативную реакцию. Вот я и пришел, чтобы мы могли все обсудить.

У Роз отпали последние сомнения в том, что Димитрий преследовал какие-то свои цели, не имеющие отношения к судебному процессу, а Ивен, в силу неизвестных ей причин, не смог ему противостоять.

Димитрий сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил сигару.

— Я не доставлю тебе особых неудобств, — говорил он так буднично, что Роз хотелось кричать. — После завершения суда наша жизнь войдет в привычное русло. — Он задержал взгляд на Роз, словно решил вобрать в себя ее образ: костюм из черного крепа, светлые волосы, огромные изумрудные глаза. Глаза, которые когда-то давно обещали ему рай. — У тебя все в порядке, Роз? — осведомился Димитрий. — Очень уж ты бледная.

Димитрий был ее первой любовью. А первая любовь, которую отрезают, как ножом, оставляет на душе глубокие шрамы, независимо от того, по каким причинам произошел разрыв. Само его присутствие рядом с ней вызывало в Роз бурю чувств: она не доверяла Димитрию, любила его, боялась. И хотела слиться с ним. Чувства бурлили, и пар в любой момент мог разорвать котел, плотно закрытый крышкой.