Кто убийца, миссис Норидж?

И потому бесстрашно шагнула вперед, готовясь поймать с поличным того, кто издавал это бряцание.

Однако миссис Норидж увидела совсем не того человека, которого ожидала.

На стремянке под вентиляционной трубой стоял Кельвин Кози, секретарь мистера Эштона. Он просунул обе руки в трубу и что-то устанавливал там.

Миссис Норидж отступила в тень. Прошло несколько минут, в течение которых до нее доносились шуршание и тихая ругань. Наконец возня стихла. Когда она осторожно выглянула из-за угла, Кельвин Кози уже удалялся, но забытая им стремянка оставалась под трубой.

Гувернантка не раздумывала: она тотчас вышла из своего укрытия, на цыпочках подбежала к лестнице, забралась по ней и просунула руку в трубу.

У нее было не больше минуты, пока секретарь не спохватился.

Одна секунда, вторая, третья… Эмма ощупывала предмет, который он оставил в трубе. В той стороне, где скрылся Кози, раздалось ругательство: секретарь понял, какую промашку он допустил. Шаги его быстро стали приближаться. Но за миг до того, как он вышел из темноты, Эмма Норидж успела спрыгнуть вниз и присесть на корточки за стоявшей рядом китайской вазой.

Когда секретарь ушел, не заметив ее, она выпрямилась и задумчиво поглядела на трубу. Ее предположение подтвердилось. Предмет, который она нащупала, оказался коробкой с двумя отверстиями в противоположных стенках.

Нехитрая вещица. Эмма и сама мастерила такую в детстве. Если внутри расположить под правильным углом тонкие металлические листы и поймать поток воздуха, коробка начнет издавать жуткий вой.

Тихое потустороннее завывание из трубы было ей ответом. В вентиляции всегда гулял сквозняк. Неудивительно, что этот вой может продолжаться целую ночь.

Что ж, ответ на один вопрос найден.

Миссис Норидж вернулась в свою комнату и легла спать почти удовлетворенная. Многие события так и не получили объяснения, но зато теперь ясно, кто причастен к стонам из галереи.

Она решила, что утром на глазах мистера Эштона извлечет коробку и потребует объяснений от секретаря.

Но вскоре случилось то, что нарушило ее планы.

В четыре часа утра миссис Норидж проснулась и резко села на постели, пронзенная неприятной мыслью.

Она забыла под лестницей свою обувь!

Эмме с детства было не привыкать к холоду, но сейчас, стоило вылезти из-под одеяла, ее охватила настоящая дрожь. Грелка давно остыла. Растирая руки, миссис Норидж почти бегом добралась до лестницы и облегченно сунула ноги в мягкие туфли.

Она уже собиралась бежать обратно, как вдруг из галереи до нее донесся какой-то звук.

Миссис Норидж насторожилась. Кельвин Кози не мог до сих пор находиться наверху. Он оставил коробку и ушел – зачем ему возвращаться?

Забыв о холоде, миссис Норидж двинулась наверх. Ее охватило предчувствие неприятного сюрприза.

И оно оправдало себя. Выглянув из-за угла, гувернантка обнаружила, что Кельвина Кози на его посту сменила Шарлотта Пирс. Она стояла на табуретке, вытянувшись, под вентиляционным отверстием, одной рукой нащупывая коробку, а другой придерживаясь за стену. Белое лицо, вполоборота повернутое к гувернантке, выделялось на фоне темных стен, как камея. Тонкий нос, большие глаза – ошибиться было невозможно.

Миссис Норидж быстро подалась назад и прижалась к стене. Несколько минут она вслушивалась в шуршание. Затем все стихло и наступила тишина. Шарлотта Пирс сделала, что хотела, и исчезла.

Дождавшись, пока галерея опустеет, миссис Норидж осторожно вышла из тени. Прислушиваясь, не возвращается ли секретарь или сама Шарлотта, она подошла к тому месту, где эти двое сменяли друг друга.

Ей пришлось подпрыгнуть несколько раз, прежде чем удалось достать до вентиляционного отверстия. Коробка исчезла. К счастью, предмет, который положила туда кузина Генри Эштона, лежал на самом краю. Он упал под ноги миссис Норидж, и она очень осторожно, чтобы не пораниться, подняла его.

Красная роза – вот что оставила в трубе Шарлотта Пирс.

От прыжков под вентиляцией, совершенно недопустимых для женщины с ее репутацией, была одна несомненная польза: миссис Норидж согрелась. Поэтому она не легла в постель, а зажгла лампу и подвинула к себе перочинный ножик и яблоко – спутники ее размышлений на протяжении последних трех недель.

Первый надрез. Чердачное окно.

Второй надрез. Галерея и роза.

Третий надрез. Болонка, найденная мертвой в колодце.

Миссис Норидж нахмурилась. Если все перечисленное объединить в одну картину, то становится очевидно одно: вскоре дом Эштонов ждут новые неприятные события.

Но она вновь ошиблась.

На следующее утро, стоило гувернантке войти в столовую, она увидела бегущую ей навстречу Лилиан. Волосы девочки растрепались, лицо пылало в радостном предвкушении.

– Миссис Норидж! Миссис Норидж! К нам едет папин друг!

Вслед за дочерью подошел мистер Эштон, сжимая в руке письмо.

– Роджер Хинкли, мой старый товарищ по детским играм собирается приехать! – Сэр Генри не мог скрыть волнения. – Бог знает сколько лет мы с ним не виделись! Ох, что-то будет!

Приезд мистера Хинкли взбудоражил всех обитателей. «Ох, что-то будет!» – словно повторяли про себя все. Но каждый вкладывал в эти слова свой смысл.