Кто убил Ангела

– Дядь, вы чего ругаетесь? – детина аккуратно присел на краешке резного стула, будто боясь сломать своим весом хрупкую старинную вещь. – Я, между прочим, не дебил, мне сам дядя Яков, врач наш самый главный, сказал. Я – дворник местный, Алёшенька. Говорят, вы всех, кто работает здесь, к себе зовёте, вот и я пришёл. Вам же всё равно никто не скажет, что с Ангелом произошло, а я знаю.

– Интересно-интересненько, – Павлов не мог сдержать слов-паразитов в момент волнения. «И как допрашивать этого Алёшеньку?», —шоколадку хочешь? Ты бери, у меня ещё есть: вкусная, с начинкой.

– Спасибо, – блестящая конфета утонула в огромной ладони.

– Алёшенька, расскажи, пожалуйста, про Ангелину. Только всё-всё, я потом сам разберусь, что важно, что – нет.

– Вы знаете, у нас раз в месяц-два кто-нибудь из пациентов Богу душу отдаёт? – невпопад начал дворник. – А зачем они Боженьке, они – злые и агрессивные. Я вот думаю, их генеральша Попова забирает. Особенно тех, кто самый буйный или кушать отказывается. Вот поорут они пару ночей, а потом пропадают. А мне говорят, мол заболел да помер. А дядя Яков с Ангелом умные: они сами решили узнать, что происходит. Я точно знаю, я их по ночам часто вместе видел. Пациентам из палат выходить нельзя, но она ж не сумасшедшая, вот ей можно. Я уж просился вместе с ними призрак пойти ловить – не разрешили и сказали молчать, что их видел. А вот теперь Ангел на небеса улетела… А можно мне ещё конфету?

«Значит главврач по ночам гуляет с пациенткой, психи мрут. как мухи, призрак генеральши мочит всех налево и направо – точно психушка!» Сан Саныч не заметил, как Алёшенька ушёл, короткий осенний день угасал, придушенный чернильными сумерками. В дальнем углу раздался жалобный скребущий звук, мелькнула неясная тень. У Павлова вдруг потемнело в глазах. «Да что хоть происходит со мной? Слишком впечатлителен стал к старости. Хотя, сколько часов я уже на ногах? Тут и впору самому свихнуться!"

Словно в ответ на его мысли, раздался стук в дверь.

– Александр Александрович, извините что отвлекаю, – упругой походкой вошёл профессор, – непривычно стучать в дверь собственного кабинета. Может всё-таки поужинаете? При мне вы ни крошки не съели, так и до язвы недалеко, поверьте мне, врачу и язвеннику. Тем более, ваши сотрудники радостной оравой умчались на какое-то происшествие, о ч"eм и попросили вас известить. Кажется, они вас недолюбливают? – не удержался доктор.

– Яков Семёнович, я не в силах сейчас с вами пикироваться, – Павлов не мог больше прятаться за привычным образом простецкого и недалёкого служаки, – я измождён и вымотан до предела. Кажется, если прям сейчас не лягу спать – потеряю и сознание, и разум. Бога ради, выделите мне угол, хоть в палате с психами, хоть на полу. А потом нам надо будет серьёзно поговорить о ваших с Ангелиной ночных поисках генеральши Поповой.

– Укладывайтесь прям здесь, на мой диван, я в приёмном покое буду. Зинаиду чуть до инфаркта не довели, придётся мне за неё додежурить. А с утра всё обсудим. Только зачем мне генеральшу по усадьбе ловить, если здесь её спальня и была?

Неожиданно Дашковский побледнел, его повело в сторону. Упёршись рукой в стол и опустив вниз голову, он часто дышал.

– Что с вами?

Саныч сделал шаг в сторону доктора, но тот лишь махнул рукой.

– Всё в порядке, здесь слишком душно, вот голова и закружилась.

Полковник Аванесян нервно грыз колпачок ручки. «Тьфу ты, что за привычка такая. Хорошо, хоть на людях так не делаю, вот бы подчинённые порадовались, что начальство всякую гадость в рот тянет!»

А вот где носит подчинённых – большой вопрос. Ещё вчера Павлов укатил на труп и пропал. Ни отчёта по дежурству, ни самого Саныча, ни хотя бы почтового голубя полковнику представлено не было. А ведь была договорённость, что сегодня поедут на заслушивание по трупу с разбоя.

Арман Аванесян и Саня Павлов вместе начинали служить в милиции: вместе раскрывали запутанные дела, вместе пропадали днями и ночами на работе, вместе пили дешёвый дистиллят, подгоняемый соседкой-самогонщицей, вместе потом прокапывались в больнице, чуть не ослепнув от химического пойла. Вот уж чего не предполагал полковник, что станет начальником своего товарища. Павлов был следаком от бога: хватка, работоспособность. Но вот руководство Саныч не переносил на дух, порываясь подальше ускользнуть от всевидящего ока. Если же спрятаться не удавалось – рубил в глаза правду-матку, был резок и неподобострастен, а кто любит таких подчинённых?

С годами Саня не растерял привычек молодости: обожал работать «на земле» – дай волю, сам бы и поквартирники проводил – в то время, как когорта юных следователей редко покидала пределы насиженных кабинетов. Вот и сейчас, свалил в самую удалённую точку подследственного района, окопается там и в Москву калачом не заманишь.