Кто убил Влада Листьева?

— Боевого летчика да не пропустили бы? Хм! Эти ребята любую систему противовоздушной обороны обходят шутя, в одно касание. Жаль, у Зюганова таких людей нет.

Вновь открытие. Раньше фамилию Зюганова Хозяин не упоминал. Никогда не было такого.

— Зато у Зюганова есть другие люди, — сказал Феня.

— Все, душа любэзный. — Густой голос Хозяина дрогнул, обрел визгливые бабьи нотки, как у торговца арбузами, приехавшего с Кавказа на Дорогомиловский рынок. — Готовь бакшиш, свой военный билет и две фотокарточки. Через два дня ты будешь майором.

Через два дня Хозяин вызвал к себе Феню, вручил ему майорские погоны и новенький военный билет в зеленой оболочке — офицерский, где черным по белому было написано, что приказом Министерства обороны за номером таким-то Фене присвоено звание майора российской армии.

Феня, не привыкший ничему удивляться, на этот раз от изумления даже дар речи потерял, произнес каким-то полузадушенным птичьим клекотом:

— Ну, Хозяин!

— Пользуйся, Феня, пока я живой, — довольно произнес Хозяин, — и учись, чтоб дураком не помереть.

Хозяин согнул пальцы тугим кольцом, словно собираясь щелкнуть Феню по лбу, но вместо этого щелкнул по воздуху, отсылая Феню на рабочее место. Феня поклонился Хозяину, попятился задом к двери, но в следующий миг Хозяин также щелчком остановил его:

— Слушай-ка, Феня, что-то я давно в своем аквариуме не видел летающих бабочек.

— Так ведь не сезон, Хозяин.

— Что-то я не узнаю тебя, Феня. Раньше, когда ты не был майором, слова «не» не знал. А что я слышу сейчас?

— Хозяин, дайте мне полтора часа, и живая бабочка будет снова украшать ваш кабинет.

Хозяин вновь отщелкнул пальцем воздух:

— Не кабинет, а банку, дурак! Вали отсюда, Феня! Через несколько минут Феня вновь возник на пороге хозяйского кабинета.

— Хозяин, вам звонят… — Феня потыкал пальцем в потолок. — Из Кремля.

Хозяин, сидевший за столом с закрытыми глазами, нехотя разлепил один глаз, затем приподнял поблескивающую сединой бровь:

— Кто?

— Кржижановский.

Хозяин закряхтел, прикидывая, поднять трубку или нет, — с людьми, засевшими на горных вершинах Кремля, у него действительно наметился раскол, Феня это засек точно, — потом нехотя потянулся к телефонному аппарату, и воздух даже всколыхнулся от сочного, очень уверенного голоса:

— Слушаю вас!

92

Братья Чебаковы приехали в Россию из Киргизии, охваченной зудом перестройки. Когда в Киргизии стало нечего делать русским, их не брали даже в охранные структуры, хотя русские были более надежными охранниками, чем киргизы, Чебаковым показали пальцем на север:

— Идите туда! Там ваша Родина, там ваш народ. Один из Чебаковых даже плакал:

— Я ведь более киргиз, чем половина киргизов, живущих здесь.

Второй Чебаков, Андрей, попробовал обнять брата за плечи, но тот неожиданно брезгливо отстранился от него:

— Нечего тут белье мокрить, пачкать мне куртку. От твоих соплей соляные следы остаются.

Андрей мигом пришел в себя, вытер кулаком слезы.

— Прости!

— Собираемся и уматываем на север, на нашу историческую, как считают киргизы, родину. Но это, Андрюха, не означает, что мы оставляем Киргизию навсегда. Мы сюда еще вернемся. На белых конях с большими деньгами. Когда у человека есть деньги, ему всякая земля бывает рада. Даже такая негостеприимная, как Киргизская.

— Куда мы поедем? Кто нас с тобою ждет? Никому мы не нужны.

— Не согласен. Такие люди, как мы с тобой, на дороге не валяются.

Братья Чебаковы прошли армию, оба были в спецназе, знали, как кирпич положить на голову, чтобы от него только одна крошка осталась, и как положить кирпичину так, чтобы от головы осталась только крошка…. Все зависит от того, под каким углом опускать кирпич на человеческое темя… Они действительно оказались нужны в России — скоро братья Чебаковы вынырнули в Тамбове.

Тамбовская преступная группировка была тогда одной из самых мощных в России. Вскоре тамбовские братки забрались и в Москву, и в Питер, и в Воронеж, и в Рязань, в нескольких городах затеяли бои местного значения и выиграли их. Не без помощи братьев Чебаковых, между прочим. Арестовали братьев по подозрению в убийстве главного питерского приватизатора Маневича — их несколько раз видели на крыше дома, с которой стреляли в несчастного чиновника. Братья бегали по крутым скосам крыши, будто мухи, не оскальзываясь на крутых местах: на этих акробатов просто не могли не обратить внимания — очень уж они бросались в глаза.

Все думали, что обувь у них какая-то особенная, с присосками, потому они и бегают как циркачи, а оказалось — ничего особенного, на ногах у братьев были обыкновенные галоши. Галоши, как известно, — национальная киргизская обувь: дешевые, легкие, красивые, если лакированные, то ничем не уступают мягким козловым сапожкам…

Свидетелям показали фотоснимки братьев:

— Эти люди упражнялись в беге по крышам?

— Они самые!