Кто в списке у судьи?

Я, Росс Л. Бэнник, находясь в здравом уме и твердой памяти, настоящим объявляю свою последнюю волю и оставляю завещание, отменяющее все предшествующие. Этот документ составлен мной самим и должен целиком и полностью расцениваться как мое окончательное собственноручно составленное завещание.

1. Назначаю моего верного друга Диану Занг моей душеприказчицей и поручаю ей удостоверить это завещание, как только это будет возможно.

2. Поручаю моей душеприказчице незамедлительно кремировать мои останки и рассеять мой прах над горами Пекос за пределами Санта-Фе.

3. Завещаю, передаю и поручаю все мое имущество Диане Занг.

4. Помимо обычных ежемесячных счетов, задолженностей не остается.

В приложении содержится список имущества.

К завещанию был прикреплен четвертый лист. В нем перечислялись восемь банковских счетов с приблизительным балансом; дом в Калмене, оцененный в 700 тысяч долларов; пляжное бунгало стоимостью в 550 тысяч; два торговых центра в корпоративной собственности; портфель ценных бумаг на 240 тысяч.

Ошеломленная, Диана долго сидела, не в силах ни шевелиться, ни ясно мыслить. Ужас случившегося затмил радость от известия о свалившемся на нее богатстве.

Она зашла в Интернет и нашла сайт лечебницы «Пекос маунтин лодж». Реабилитационный центр для страдающих зависимостями? Какая-то бессмыслица! Она набрала номер доктора Кассабьяна, но тот оказался занят. Она проявила настойчивость, утверждая, что звонит по срочному делу. Когда он наконец ответил, она объяснила, кто она такая и почему с ним связалась. Он подтвердил смерть пациента, сказал, что причиной послужила, вероятно, передозировка, и предложил перезвонить. Она отказалась, настаивая на немедленном продолжении разговора. Он уступил. Разговор закончился с прибытием коронера.

Найдя визитную карточку специального агента Нефф, Диана позвонила в ФБР.

Реабилитационный центр служил комфортным убежищем для надломленных людей, где они начинали жить заново, а не местом, куда приезжали умирать. Доктору Кассабьяну еще не приходилось иметь дело со смертью пациента, поэтому он толком не знал, как быть. Меньше всего ему хотелось, чтобы это трагическое событие взбудоражило остальных пациентов. Во второй беседе с ним мисс Занг упомянула о требовании умершего кремировать его тело и уточнила, что располагает его четкими инструкциями, как поступить с останками. Здравый смысл требовал, впрочем, сохранить тело и комнату до прибытия представителей власти. Доктора не обрадовало появления двух агентов ФБР из Санта-Фе, но он испытал облегчение из-за того, что дальше решения будут принимать другие люди. Услышав от них, что судья Бэнник разыскивается по обвинению в похищении людей, доктор язвительно сказал:

– Боюсь, вы опоздали.

Войдя в комнату Бэнника, агенты уставились на труп.

– Сюда едут специалисты, – сказал один. – Надо снять его отпечатки пальцев.

– С этим могут быть трудности, – проговорил Кассабьян, медленно нагнулся и откинул край простыни. Кисти Бэнника чудовищно раздулись, почерневшие пальцы разъело кислотой, ногти частично растворились, частично отслоились. На халате и на простыне под трупом расплылись ржавые пятна.

– Похоже, он вас ждал, – заметил доктор Кассабьян.

– Главное, ничего не трогайте, – сказал второй агент.

– Не беспокойтесь, не буду.

Глава 43

Они доедали ленч в кафе в центре города, когда срочный звонок Клея Видовича сорвал их с места. Они помчались в отделение ФБР, расположились в совещательной комнате и стали ждать. По виду Видовича и агентов Нефф и Суареса, когда они вбежали, было ясно, что у них важная новость.

Видович, не садясь, сообщил:

– Росс Бэнник мертв. Явный передоз в реабилитационном центре под Санта-Фе.

Джери съежилась и закрыла ладонями лицо. Лейси была так поражена, что не нашла слов.

– Он прибыл туда вчера рано утром, – продолжил Видович. – А примерно три часа назад его нашли мертвым в комнате. Наши агенты прибыли на место и подтвердили факт смерти.

– Что с отпечатками? – спросил Элли.

– С ними беда. Наш агент прислал видео. Хотите взглянуть?

– Видео чего? – не поняла Лейси.

– Снят наш клиент. Поверьте, все очень живописно.

Джери, вытерев глаза, прикусила губу и сказала:

– Хочу это увидеть.