Кто Вы, «Железный Феликс»?

Труднее всего было вербовать убежденных сторонников других политических партий. Например, эсеры и анархисты при вербовке в 99 % случаев говорили: «Я в тюрьмах сидел не один раз, сидел в дореволюционное время, сидел и при вас, слава богу. И еще сяду».

В подборе агентуры Дзержинский рекомендовал использовать опыт Регистрационного (Разведывательного) управления РККА. 7 января 1921 г. он писал В.Р. Менжинскому: «Думаю, что для того, чтобы Иностр. наш отдел воспользовался практикой Региструпа (в смысле руководства агентами, системы заданий, классификации сведений и т. д.) и чтобы ближе связаться с Региструпом (это дает возможность узнать и их недостатки) стоит пригласить 2–3 товарищей из Региструпа в наш Иностр. отдел.

Опасаюсь, что иначе отдел долго будет идти ощупью».[654].

В конце июня 1920 г. Ф.Э.Дзержинский писал И.К. Ксенофонтову о важности усиленного внимания политической обработке польских военнопленных — «это дело мирового значения. Необходимо: во-первых, кроме отделения рабочих и крестьян от дворян, интеллигенции и офицерства поставить внутреннюю разведку в самих лагерях: во-вторых, в самом лагере вести коммунистическую пропаганду и оказать им свою заботу о них для того, чтобы пленные, вернувшись в Польшу были нашими; в-третьих, дать возможность спропагандированным сбежать из лагеря и вернуться в Польшу и, в-четвертых найти среди них агентов для разоблачения шпионажа польского. Необходимо под видом сбежавшего из плена посылать наших агентов ксендзам и др. подозрительным полякам»[655]

.

В процессе вербовки очень часто нарушались элементарные права граждан. Таких примеров было немало. Дзержинский же считал вербовку агентуры делом крайне важным и «глубоко политическим»[656], о чем свидетельствует дело инженера Гинзбурга.

20 мая 1925 г. председатель ОГПУ ознакомившись с его заявлением, писал Г.И. Благонравову о нарушении порядка вербовки секретных сотрудников и, прежде всего принципа добровольности: «…Очевидно, это правда. Я уже дал инструкцию, что подобные действия не только недопустимы, но и преступны. Прошу Вас лично произвести расследование, отстранив обвиняемых Шмерлинга, Витебского и Кропотова от исполнения своих обязанностей до результатов расследования и доклада мне. Поручаю Вам одновременно ознакомиться с постановкой дела вербовки секр. сотрудников и проконтролировать, как были завербованы все секр. сотрудники в Эконупре. Это дело столь важное, что я предпочитаю не иметь вовсе в ОГПУ секретных сотрудников, чем иметь их в таком порядке…. прошу мое распоряжение строго выполнить. Прошу Вас предупредить всех, что Гинзбурга от всякого возможного мщения я беру под свою защиту».[657]

.

16 марта 1926 г. Председатель ОГПУ писал Г.Г. Ягоде: «Дело вербовки и вообще секретных сотрудников в ЭКУ должно быть срочно упорядочено. Прошу Вас представить мне, как это дело поставлено у нас, а также разработать конкретные предложения»[658].

В некоторых случаях Дзержинский лично занимался подбором агентуры. Так, 23 марта 1918 г. на заседании ВЧК был рассмотрен вопрос о Похопине, который по предложению Дзержинского был утвержден негласным сотрудником по собиранию сведений среди польских легионеров[659]

. 9 апреля 1918 г. на заседании ВЧК была заслушана информация Дзержинского об осведомителе А.Ф. Филиппове, юристе, бывшем издателе ряда газет и журналов. В декабре 1917 г. он сообщил А. В. Луначарскому об угрозе покушения на В. И. Ленина, в связи с чем был принят Ф. Дзержинским. После добровольно давал различную информацию в ВЧК. Действовал под псевдонимом «Арский». Филиппов предложил комиссии «свои услуги в том же деле». Было предложено «Принять под ответственность тов. Дзержинского»[660].

Костяк агентуры составили не отбросы общества, за спасенные жизни и продовольственные пайки решившие стать секретными сотрудниками, — как нередко пишут «доброжелатели» органов безопасности, — а люди, прошедшие большую школу жизни, не очень-то верившие в мировую революцию, но как русские патриоты, видевшие в большевиках людей, которые боролись за сохранение мощного государства — наследника Российской империи. Но среди секретных сотрудников было немало случайных людей.

Дзержинский лично интересовался состоянием работы с агентурой. «Как дело у Вас с осведомителями? — запросил он З.Б. Кацнельсона 12 августа 1922 г. — Почему не дается мне списков на утверждение? До утверждения не разрешаю издержать ни одной копейки из секретных сумм. Эти осведомители — это наша гибель.