Один я остаюсь голосом вопиющего, мне самому приходиться и возбуждать вопрос и защищать правильную точку зрения и даже пускаться в несвойственное мне дело — писать статьи и вести печатную полемику. Но голос мой слаб, никто ему не внемлет. Я должен поэтому и обращаться в Политбюро и привести типичные примеры, отчасти опубликованные мной в печати и никем еще прямо не опровергнутые, но косвенною обиняками опровергаемые.
Необходимо запретить писать в наших газетах небылицы о наших успехах, необходимо запретить заниматься учеными и волокитными опровержениями того, что ясно каждому, а именно что мы мало производим, а много потребляем. Необходимо покончить с рвачеством по линии зарплаты и создать твердое руководство в сторону действенного походе к осуществлению на деле союза с крестьянами, необходимо твердое сознание всех рабочих, что борьба с неурожаями, нынешними и по предупреждению в будущем потребует много жертв со стороны рабочих»[1369]
.Требование всесторонней проверки сведений, поступающих в ВЧК — ОГПУ, проходит через все распоряжения Дзержинского. Он говорил о необходимости передачи наблюдения за контрреволюционной деятельностью интеллигенции в печати «сильному человеку», «достаточно компетентному», предлагая поставить во главе этого дела В. Р. Менжинского. На многих материалах, поступивших в ВЧК — ОГПУ, есть такие резолюции его председателя: «было бы полезным получить отзыв людей компетентных», «дать на отзыв оперативным органам для оценки и внесения дополнений и изменений».
Требуя от сотрудников газет и издательств критического подхода к тем или иным проблемам, Дзержинский учил видеть принципиальную разницу между критикой недостатков и обывательским смакованием, «критикой» с намерением подорвать советский строй. По его мнению, печать должна быть направлена на улучшение дела по принципу «не столько обличать, сколько учить». В критике должна быть соблюдена мера. Беспокойство Дзержинского не было случайным. В те годы страницы газет и журналов, особенно сатирических, были наполнены критическими заметками, фельетонами, баснями, карикатурами, бичевавшими недостатки в работе хозяйственных органов, а доброжелательных статей, направленных на четкую организацию дела, было крайне мало. Характерно его письмо сотруднику 8 июля 1926 г. одного из наркоматов Савельеву: «Мне сегодня показали № 25 «Крокодила» (моя дружест. карикатура на последней стр.) с рисунками, с травлей наших хозяйственников на первой странице. Нэпмановские рожи с повесткой доклада предс. правления. Я просил бы Вас подобрать мне материал травли наших хозяйств, в печати для того, чтобы выступить в печати в защиту наших хозяйственников и для доклада в ЦК. Реклама мне в противопоставление другим — только вред делу.
Зачем и кому это нужно?».[1370]
Дзержинский часто участвовал в полемике по различным вопросам. 3 июля 1925 г. в ответе на открытое письмо в газете «Экономическая жизнь» он писал о сущности политической полемики: «В цитированной выше статье «Несколько слов нашим противникам»
Плеханов отличает «резкость» от «грубости», приводя в пояснение Пушкина:
Нельзя писать: такой-то де старик,
Козел в очках, плюгавый клеветник,
И зол, и подл — все это будет личность,
Но можете печатать, например,
Что «господин парнасский старовер (В своих статьях) бессмыслицы оратор,
Отменно вял, отменно скучноват,
Тяжеловат и даже глуповат — Тут не лицо, а просто литератор.
В наших условиях, когда споришь не с политическим противником. правило Плеханова и Пушкина должно соблюдаться в полной мере. А если т. Соколовский был резок, то обозреватель печати был груб»[1371]
.